Всадники апокалипсиса
Шрифт:
– Что это?
– Сергей Сергеевич, долго объяснять. Прочитаете и все поймете. Если коротко – это бумаги, за которыми охотится убийца Сапога. Оригиналы у меня.
– Гм... Любопытно, – отреагировал Сергей Сергеевич, но как-то тяжело вздохнул.
После некоторой паузы, просмотрев несколько страниц документов, он раздосадованно спросил:
– Ты знаешь, в какое ты дерьмо влез и меня туда тащишь?
– Знаю. Но считаю, что другого выхода нет!
– Да кто ты такой, чтобы считать? И лезть во все это дело? Мне это убийство и все, что с ним связано, знаешь, чего будет стоить?
– Хоть это вам и не понравится, скажу сразу, что я причастен ко вчерашней перестрелке на канале. Мне пришлось заступиться за ребят. Иначе чьи-то головорезы могли бы их пришлепнуть.
– Та-ак, – протяжно произнес Сергей Сергеевич, – только этого мне не хватало. Самодеятельностью занялся, Филатов? К Артюшину на казенные харчи захотелось? Так я это могу быстро устроить! Слышишь, что с твоим другом там сделали? А? Не слышу внятного ответа! – заорал милиционер.
– У меня не было другого выхода, Сергей Сергеевич.
– Да что ты говоришь?! Почему ты и твой отмороженный Артюшин всегда лезете не в свои дела?! Почему? – с досадой в голосе спросил мент. – Ты же понял, Филатов, что это серьезная игра. Я и ты в ней мелкие сошки. Если мы и можем что-то сделать, то только действуя спокойно и согласованно.
– Пока нам головы не отстрелят?
– У меня, Филатов, в год десятки пацанов гибнут. Я каждый раз не знаю, как смотреть в глаза их матерям, детям, женам. Понимаешь?
Филатов выдержал паузу, глядя на огни вечерней Москвы, а потом спросил:
– Так я все-таки прав, Сергей Сергеевич, насчет того, откуда ноги растут?
– Да тут все фирма Бугрова.
– Не понял? Он что, бизнесом занимается?
– А кто им не занимается? Ты что, с луны свалился? Сам начальник, конечно, не светится... Фирма оформлена на того, другого, третьего!..
– Понятно...
– Ну, если понятно, выходи из «бобика». Светиться тебе со мной нечего. А насчет перестрелки, считай, что я тебя не слышал. Вообще, Филатов, советую тебе уехать, лечь на дно. И боже упаси искать со мной встречи. Если понадобится, я сам тебя найду.
* * *
Около двух часов ночи в коридоре у входа в главный корпус СИЗО остановились два новеньких внедорожника «БМВ», откуда вышли несколько крепких парней в кожаных куртках. Они быстро подошли к узкой железной двери с крупным круглым зрачком и установленной справа от него камерой видеонаблюдения. Первый из подошедших не воспользовался звонком, а несколько раз отрывисто постучал в дверь.
Ее долго никто не открывал. Но и входящие не проявляли активности, терпеливо ожидая, как будто договорились обо всем заранее.
Когда в двери заскрипели ключи и она приоткрылась, первый из стоящих людей показал удостоверение и зашел внутрь с ним. Человек в форме МВД пытался воспрепятствовать гостям. Но вошедший взял его за плечи и сказал:
– Иди, шпана... Твой шеф должен был передать...
Когда крепкие парни в кожанках вошли в помещение, называемое кабинетом начальника СИЗО, его хозяин Сергей Алексеевич Макушкин сидел во главе огромного стола, заваленного
– Работали тут с коллегами... Ничего, сейчас проветрим и попьем чаю. Не возражаешь?
– Кончай бакланить, осел! – неожиданно оборвал подполковника посетитель. – Ты почему не выполнил наш приказ? Тебе шеф такие бабки отвалил!
Но человек в форме не ответил и продолжал глуповато улыбаться.
И только сейчас вошедшие увидели, как милиционер наливал себе в стаканчик какие-то капли.
– Кончай эту гниду, – нервно выпалил стоящий за спиной главного коротко стриженный парень.
– Да погоди ты, Корень, – оборвал подельника главный из вошедших в комнату.
– Слушай, полкан, – намеренно исказив звание, обратился к сидящему Макушкину стоявший в дверях гость. – Почему этот урод остался в живых? Раньше у нас с тобой проблем не было!
В этот момент Макушкин впервые посмотрел на парней. Он знал их всех. И сейчас жалел об этом. Тот, что считался за главного, пять лет назад откинулся с Саратовской зоны и был правой рукой Бугрова. Это сейчас он выглядел респектабельно. Аккуратная бородка и усы скрашивали его страшное, обезображенное лицо. За время отсидки Ус, так его звали, зарекомендовал себя как беспределыцик. А когда вышел на свободу, проявил себя во всей «красе» в конце девяностых. Примкнул к кунцевским, а потом, когда многие из них стали погибать на улицах, неожиданно для всех завязал, сделал ноги и примкнул к Бугру. Впрочем, из братвы, которая могла воспротивиться этому, к тому моменту почти никого не осталось.
Однако время изменилось, и беспредельничать, как раньше, при новой власти, было уже невозможно. Это хорошо понимал Ус, а предприимчивый Бугор надеялся войти во власть, но не желал заниматься черной работой. Ус же нуждался в покровительстве и, наверное, если бы не Бугор, сидел бы сейчас на зоне за грабеж или разбой.
В истории, которую вспомнил подполковник Макушкин, несколько лет назад его дорожки пересеклись с братками. «Влетел» он тогда по полной программе – не выплатил вовремя кредит на строительство дома, одолжил у приятеля, а тому не отдал и, когда был в отчаянном положении, согласился на сотрудничество с братками. Макушкину казалось, что ничего страшного не произойдет, никто не узнает, а деньги пригодятся. Однако через несколько лет уже все тайные операции проходили через «гражданина начальника». Смешно сказать, но для передачи маляв с воли авторитетам братки все чаще выбирали Макушкина.
Однажды об этом узнал его заместитель по воспитательной части – майор Леонтьев. Неподкупный оказался мужик, грозился рассказать начальству. И тогда Макушкину пришлось устранить своего подчиненного. Майора повесили прямо у него в кабинете. Этот случай прогремел на всю Москву. Но в столе у подчиненного оказались все те же малявы с зоны на свободу и наоборот. И следствие пошло по «нужному» следу, придя к выводу, что заместитель по воспитательной части был нечист на руку и повесился якобы из-за угроз со стороны авторитетов.