Всадники «Фортуны»
Шрифт:
Нельзя сказать, что увлеченные разговором Лоринг и комиссар Тауэрс совсем уж не замечали веселящейся компании. До них долетали голоса и некоторые шутки, но обоим совсем не хотелось прислушиваться к чужому веселью. Айрин вообще сидела к стойке спиной и не видела, что там происходит, а Даниэль совершенно не обращал внимания на вновь пришедших. Он даже не понял сразу, что отделившийся от стойки юнец идет именно к ним.
— Главное в бабе — это сиськи! — проговорил парень и сделал еще шаг вперед, прямо к Айрин. — Л… люблю зрелых, опытных женщин! — его голос выдавал некоторую неуверенность, но взгляд жадно и бесстыдно скользил по телу комиссара. — Красотка! Дв…
Айрин продолжала невозмутимо есть сливки с шоколадом, будто не слыша этих слов или не понимая, что они обращены к ней. Даниэль чуть повернул голову и, отпив коктейля, снизу вверх неспешно оглядел рослую фигуру парня: «Где-то сто девяносто сантиметров. Качок — плечи что надо. Но походка разболтанная и группироваться наверняка не умеет».
Спокойный, почти равнодушный взгляд Лоринга внушил жаждущему любви юнцу некоторые опасения, и тот, сменив тон, обратился к гонщику:
— Послушай, друг! Поделись дамой, а?
Даниэль сделал еще глоток «Черного жемчуга» и покачал головой:
— Я ни с кем не делюсь. Я жадный.
— Так я тебе заплачу! У меня сегодня — полные карманы бабок!
Лоринг повернулся всем корпусом, разом изменив только что безмятежую позу, и на его лице мелькнула короткая гримаса раздражения:
— Приятель, я не бедствую, так что обойдусь. Отвали!
Сверстники юнца оторвались от барной стойки, где перед ними уже вновь возникли налитые до краев стаканы виски, и медленно направились к своему товарищу. Лоринг краем глаза видел, как бармен надавил кнопку под стойкой, но он знал, что в такое время охранники уже торчат где-нибудь в комнатах отдыха за гаражами и могут появиться минуты через три, а то и позже. Вышибала тоже не спешил: понятное дело — их четверо! Правда, мужчина в пиджаке пока лишь наблюдал за происходящим, но именно в его позе и взгляде Даниэль увидел нечто куда более опасное, чем в красных от выпивки лицах парней.
— Ах, значит, по-хорошему не хочешь? — разъярился парень в джинсовке. — Так будет по-плохому!
Нож-складень появился в его руке не с быстротой молнии, но довольно быстро. Однако длинное лезвие не успело выскочить из костяной рукояти: не вставая, резко откинувшись на бамбуковую спинку, Даниэль выбросил вверх правую ногу и носком туфли ударил в кисть верзилы. Тот завопил. В этот момент Айрин вспомнила, что Лоринг много лет увлекается футболом, играет в какой-то очень серьезной любительской команде, которую отчасти сам и финансирует, и что одно из его многочисленных прозвищ — «Марадона-фортунато». А, кроме того, в юности он долго и всерьез занимался карате…
Нож полетел чуть не через весь бар, а его владелец, завопив, сжал левой рукой запястье правой. В тот же миг двое его приятелей разом кинулись на гонщика. Лоринг уже успел встать. Двумя движениями вправо-влево он въехал в лоб одному и разбил нос другому. Опомнившийся верзила в джинсовке кинулся вперед, как бык, изрыгая помойную ругань. Однако получил тычок ногой в живот и откатился к стеклянной стенке, сразу умолкнув.
И тут Даниэль заметил, что сбоку к нему приближается господин в пиджаке. Этот держал правую руку в кармане, однако ее неподвижность не обманула Лоринга. Гонщик отпрянул в сторону, когда (вот теперь и впрямь с быстротой молнии!) из кармана вынырнул небольшой черный предмет, опасно блеснувший металлом.
Однако нападавший не успел выстрелить. Айрин, в течение всей сцены успевшая облизать ложечку, отставить пустую креманку и встать из-за столика, сделала движение вперед. Всего одно движение, причем казалось, что она безнадежно
Раздался короткий вопль, и высокий стал мешком сползать на пол.
А в это время Тауэрс уже повернулась к его спутникам, по глупости ринувшимся на помощь вожаку. Только один из них, получив пинок ногой в грудь и согнувшись пополам, сумел добежать до ведущей вниз лесенки. Двое других не смогли спастись бегством. Первый упал, корчась, с вывихнутой в плече рукой, другому достался удар в промежность, причем такой силы, что бедняга тотчас потерял сознание. Тут приподнялся с пола высокий, лицо которого превратилась во вздутую багровую маску. И, видимо, плохо соображая, попытался ухватить женщину за ногу. Айрин пнула его в грудь, вызвав новый приступ кашля и взрыв хриплой брани (куда только делся весь лоск элегантного господина?), затем подхватила, подняла на ноги и круто заломила ему руку за спину.
— Ну что, Кит Барни? Не узнаешь? За пять лет позабыл меня?!
— Фу ты, мать твою! Комиссар? Комиссар Тауэрс? — Барни хрипел, плюясь кровью. — Не узнал! Вы сидели спиной, а то бы… Послушайте, у меня в машине — полный кейс денег. Давайте договоримся, а? Вы же знаете — я два месяца как из тюрьмы. Берите все — и разойдемся.
— И только-то? — голос Айрин стал совершенно железным, низким, почти как у мужчины, и до неузнаваемости резким. — А деньги, как я понимаю, с утреннего ограбления казино в Уэльсе? Трое молодчиков и водитель в машине. Два охранника ранены, третий умер в больнице. И стрелял в него ты, Барни! Из машины и стрелял, когда он выскочил следом за твоими подельниками. Ты снова отсиживался за рулем, а рисковали мальчишки! Скотина! Опять начал сбивать банду из малолеток?! Тебе их не жалко? Нет? А мне вот не жалко тебя! Получишь по полной программе за сегодняшнее художество. А если совпадут пальчики, снятые в Уэльсе, то на сей раз пятью годами не отделаешься.
— Не совпадут! — пообещал Барни, снова схаркнув кровь.
— Не скажи. Ты, конечно, не совался в казино, но машину-то нашли, а в ней ты мог наследить. А если и нет, все равно на этот раз тебе мало не будет: вооруженное нападение на полицейского и попытка покушения на чемпиона мира.
Бандит искоса глянул на Лоринга:
— Он — чемпион? По боксу, что ли? Вы же знаете, комиссар, что я к спорту равнодушен. Я другие удовольствия люблю.
Айрин по-мужски сплюнула:
— Деньги ты любишь и ничего больше. Ур-род! Да не сдавать бы тебя, а вышвырнуть прямо через эту стеклянную стенку с пятого этажа! Хочешь?!
— Миледи! — жалобно взвыл из-за стойки бармен, кажется — принявший угрозу Айрин всерьез. — Да мне же за всю жизнь не оплатить это стекло! Не надо!
— Я оплачу! — подал голос Лоринг, только теперь оценивший случившееся. Все произошло куда быстрей, чем в кино, прямо как на трассе. — Я заплачу за твое окно, Лео. Давайте, комиссар! Если вы еще и прошибете этой тушей органическое стекло толщиной в два сантиметра, я завтра позвоню в Комитет рекордов Гиннесса!