Все будет хорошо!
Шрифт:
– Ничего себе угрозы! – Юля рассмеялась и отобрала у Оксаны веники и сумку.
– А чего вы еще не готовы? Вечно возитесь! Я бы еще и накраситься успела! А так поеду страшная. Там мужики-то приличные есть?
– Оксана! – простонала Юля. – Ты – неисправима!
– Вот ты интересная! Мне замуж надо или как? Тебе хорошо, ты туда уже сходила! И не просто сходила, а вон какого себе парня там наделала! – Оксана взлохматила волосы на макушке Матвея. – Мне тоже такого надо! Или девочку. Будет тебе, Матвей, невеста!
Матвей
– Я пошел одеваться.
– Чего это он? – Оксана проводила мальчика взглядом и, ухватив его чашку, допила оставшийся чай. – А пожрать есть чего? Я не завтракала.
Юля доделала бутерброды и поставила тарелку перед подругой.
– Ешь! – она стряхнула крошки со стола и пожала плечами. – Не знаю, Оксан, я ж говорю, он сам не свой последнее время.
– Значит, надо выяснить! – Оксана набила рот и потянулась за заварочным чайником. – Колбаска вкусная! С собой возьми.
Через час они уже катили по дороге в поселок, прикидывая, что им нужно будет сделать. Подъехав к дому, Юля на секунду закрыла глаза. Все-таки как же жаль, что приехала она сюда сейчас, а не год или два назад. Если бы отец был жив… Она вздохнула и повернулась к Матвею.
– Пойдем?
– Мам, а там никого нет?
– Нет, сынок. Галина Ивановна давно уехала, а больше там никого.
Она открыла дверцу и поманила Грея.
– Иди!
Собака выпрыгнула на землю и замерла. Принюхавшись, Грей тихонько заскулил.
– Понимаю, мальчик, но его здесь больше нет. – Юля погладила пса. – А мы есть.
В дом Грей заходить отказался. Матвей с трудом заманил его на веранду.
– Мам, а почему он так себя ведет?
– Ему грустно, сынок. Ведь хозяина больше нет. Не знаю, понимает ли Грей что-то, но он и в прошлый мой приезд был не в доме. Галина Ивановна говорила, что ушел сразу, как не стало папы.
– Можно, я тогда с ним в сад пойду?
– Нужно. Идите. Если поиграешь с ним – будет хорошо. Только мне кажется, что вряд ли он захочет.
Через полчаса Юля выглянула в сад и увидела, что Матвей сидит на стареньких качелях, а Грей лежит рядом, уткнув нос в лапы. Она вздохнула и вернулась в дом, где уже вовсю хозяйничала Оксана.
– Юлька, ты капиталистка! И квартира у тебя, и дом какой большой! – Оксана спустилась по лестнице, которая вела на второй этаж. – Только вот чего тут убирать надо, я не пойму. Пыли немного есть, а в остальном…
– Галина Ивановна постаралась. Все в порядок привела перед отъездом.
– Вот и молодец! Спасибо ей большое! А где баня? Надо посмотреть, что там и как.
– Кажется, за домом.
Оксана удовлетворенно хмыкнула, увидев небольшую крепкую баньку, которая стояла на берегу речки.
– Молодец твой папка был. Хозяйственный мужик!
– Я его не знала…
– Почему люди такие странные? – Оксана сняла темные очки
Юля вздрогнула. Именно эти мысли были у нее самой, когда она в слезах прощалась с отцом, предъявляя ему счет за всю свою жизнь, которая прошла без него.
– Ладно, подруга, что ты скисла-то? Две молодые, красивые и ни одного мужика на километр вокруг, чтобы баню вытопить. Значит, придется самим.
– А ты умеешь?
– Я же говорила.
– А откуда знаешь, как?
– Юль, а почему ты раньше про меня ничего не спрашивала? Мы вроде не первый день знакомы. Неинтересно было?
Юля смутилась. Оксана была права. Как-то за все это время Юля ни разу не спросила, откуда она или кто ее родители.
– Стыдно? – Оксана со смешком заглянула в глаза Юле. – Ой, да ты краснеть не разучилась! Это хорошо! Надо было сразу меня пытать, а то может я мошенница какая.
– Ой, ну тебя! – Юля отмахнулась от подруги и тоже подставила лицо солнышку. – Не умею я так быстро в душу влезть.
– Это намек, или я не так поняла? – Оксана подбоченилась. – Второе тебя спасет от ответственности!
– Мир! – Юля подняла руки вверх и посмотрела на подругу. – Расскажешь?
– А нечего особо. Хотя, если подумать, про мою жизнь можно книжку написать или кино снять. Сильно чувствительное.
– Почему?
– Ну, классика жанра: бедная сиротка, никому не нужная, сама выводит себя в люди.
– Так ты сирота? – ахнула Юля.
– Почти. Родителей моих прав лишили, когда я маленькой была.
– А за что?
– А за то, что я чуть не отправилась на небушко по их милости. Сидела бы сейчас на облачке и поплевывала на макушки.
– Оксан, что ты такое говоришь?!
– Что есть, то и говорю. Мне года не было, когда мои веселые папа с мамой напились и выставили меня в коляске на мороз двадцатиградусный, чтобы не мешала честной компании. Если бы не соседка, я бы здесь сейчас не сидела. Она вечером с фермы шла и коляску у нас во дворе увидела. Удивилась. И решила свой нос любопытный, за который я ей сильно сейчас признательна, туда сунуть. Я уже даже не синяя была. Еле откачали.
Юля слушала, затаив дыхание, и глаза у нее темнели все больше и больше.
– А потом?
– А потом меня забрали в детский дом. Там я и выросла. Никто меня брать не захотел.
– Почему? Ты же маленькая была.
– Наследственность, Юль. И вот это. – Оксана подняла ногу и только сейчас Юля заметила то, что ни разу не бросилось ей в глаза. На ногах у Оксаны не хватало пальцев. Двух на правой и одного на левой.
– Отморозила. А все хотят хороших и здоровых детей.
– А родственники? У тебя кроме родителей был кто-то?