Всё бы дурам мудрецов рожать
Шрифт:
Пума, если и была у реки, знакомиться с ректором не пожелала. Тем более, что он пустил волну страха. Слабенькую. Его спутники не почувствовали. Но животные намного чувствительнее. Однако, следы её присутствия на берегу были. Несколько рыбин, с вырванными животами, валялись на каменистом бережке. Это всё же была речка. Небольшая, перекатистая. И рыба стояла против течения. Солдаты хотели подобрать брошенную кошкой добычу, но Корвин запретил. Пока они набирали в бурдюки воду, он воспользовался заклинанием. Импровизируя, видоизменил защитную магию в призрачную сеть и несколько раз протащил её по плёсу. поднимаясь по течению вдоль реки. Вытащенную рыбу погружал в стазис. Когда посчитал, что наловил достаточно для хорошего котла ухи, взял несколько длинных и гибких ивовых прутов, соорудив из них куканы для улова. Продевая тушки сквозь жаберную щель и рот,
Корвин не знал эту некрупную рыбку. Но я сразу узнала шемайку. За отменный вкус её называют царской рыбой. Речушка эта, точно доходит до моря, раз в ней нерестится шемайка. Только у нас её во время нереста старались не ловить. Но здесь, в местах дальних от поселений, от одного лова популяция сильно не пострадает. Да и была она здесь непривычно большая. Обычно больше сорока сантиметров она не вырастает. Среди здешней попадались экземпляры до полуметра. То ли что-то было в этой воде, то ли когда-то с рыбой поработали маги кентавров. Не представляю на что была способна их магия. Знаю только, что они были стихийниками. А именно этот дар позволял видоизменять живые существа. Может и у них с орками конфликт начался на этой почве. Если так, то мы и в степи можем увидеть следы их вмешательства в фауну. А может и во флору. Никто толком изучением видов в Проклятых степях не занимался. Кентавры были настолько закрытым видом, что о них и их магической деятельности очень мало сведений.
Из вредности, раз уж нам придётся готовить на всех, усадила чистить рыбу тех же солдатиков. Наладила икорку складывать отдельно, пообещала жениху местный деликатес — южную царскую уху. Заправка для супов, которую мы с кухаркой самолично заготовили для похода, в уху годилась как нельзя лучше. Овощи в неё пошли обожжённые на сухой сковороде для более яркого вкуса и высушенные. Свежей взяли только картошку. У нас её было не много. А солдаты прихватили несколько мешков. Пока Гизем чистила картошку, а она обожала очищать овощи, так, что бы кожура вилась тонкой непрерывной ленточкой, Дилю я послала на склон набрать молодого прироста дикого розмарина. Он к земле не требовательный растёт и на каменистой почве. Не любит сырости, а вот солнышко наоборот любит. Без розмарина южная уха нужного вкуса не даст. И икорку надо отдельно обжарить. Этим я заняла Эш. Она не даст огню баловать. Он у неё гореть станет так, как она прикажет. Ничего у неё не сгорит и не убежит. Сначала я поставила сварить все головы, потом уж, в чистый бульон, добавила картошку и приправу из кореньев. Там и лук, и морковь, и сельдерей, и петрушка, и острый перец, и чеснок. А вот специи смешивать заранее я не любила. Под каждое блюдо свой набор. А вот ухе и вообще, кроме чёрного да толики душистого перца, ничего и не надобно. В южную вот даже и лавровый лист не добавляют. Вместо, как раз розмарин, для хвойного запаха. Куски рыбы класть надо, уже при готовой картохе. И не разваривать в вату, а уж прижаренную икорку в самом конце.
Офицер Тодд, поглядывая, как я колдую над котлом, покопался в своих запасах и порадовал меня свежим саламуром. Сказал, что прикупил на рынке, когда покупали запасы. Знаю я таких любителей местного остренького. Настоящий южный саламур, из первых помидоров и острого перца, без всяких там вычищаний семян, горел во рту и требовал привычки. Чеснок непременно молодой, душистый, растёртый в ступке с солью и чёрным перцем, а уж потом и яркими красными стручками. Местные тётки помидоры в соус брали мясистые, тёрли их на тёрке, не заморачиваясь ошпариванием и освобождением от кожицы. Просто дотирали мякоть до самой шкурки и шлёпали её в дуршлаг. Их проваривали в ухе, опуская прямо так, не вынимая из дырявой посудины. Не знаю, сможет ли кто из отряда есть уху, как у нас привыкли, макая куски рыбы и лепёшки в саламур… А вот ложечку соуса в котёл я добавлю. Вырви глаз не будет, но хоть чуток южного солнца во вкус добавит.
К готовой ухе пожаловали и охотники. Уйка с Ульвом и псом, притворились стаей и выгнали прямо на затаившегося тигра молодого муфлона. Баранина пойдёт на жарку. Кто-то из ветеранов уже целился ободрать да разделать добычу. Волки услышали про пуму и решили сбегать к реке понюхать, а заодно и пыль смыть. Прибежали похохатывая, что спугнули рыбачку, которая видать, следила за нами из кустов и вернулась сразу, как мы ушли. А вот волков не учуяла. Когда Ульв рявкнул ей в спину, подпрыгнула, плюхнулась в воду
— Вы ей требуху за реку вынесите, — посоветовал Тодд, — нажрётся и не станет подходить близко. А то кошки мстительные, ещё испортит чего.
Оборотни только захмыкали. Она их шуганулась, а уж тигра почует, и близко не сунется. Ну поспят они сегодня зверями. Так одна ночь погоды не сделает.
Уха понравилась. Оборотни на саламур зафыркали, а я и Корвин, ели с удовольствием. Составили Тодду компанию. Эш попробовала и тоже оценила. Огневичка. Оказалось, любит она острые приправы. Просто в Академии не было шанса попробовать. Там пищу готовили такую, что бы подходила всем. Без экстремальных крайностей. А я только плечами пожала, южане считают жгучий перец профилактикой от кишечных инфекций. Не знаю так ли, но в жарком климате пищу часто готовят острой. А вот мама говорила, что после неё наутро чувствуешь себя бодрым и отдохнувшим.
К вечеру мы с девчонками засиживаться у костра не стали. Парни будут чувствовать себя свободнее. Выпивку в походы не берут. Строго запрещено. Только молодое девичье тело ещё похлеще провоцирует. Мы на палатку защиту поставили. А сигналку я навешивать не стала. С этой дурной молодёжи станется попробовать её на прочность. Только поднимут среди ночи. А так, я среди них ни одного не видела, что бы защиту любой из нас нарушить смог. Ещё и полог тишины Корвин навесил. Видимо там снаружи пошли уж совсем вольные разговоры. Он сам, да и Марсен только посмеются, если им какой придурок глупые вопросы задавать станет. Ульв оборачиваться не стал, а Уйку Ильхан всё же к нам отправил. Приставать к волчице идиотов, конечно не найдётся, только не хотел волк, что бы ей своими понятиями по ушам ездили. Если девушка не услышит дурных разговоров, достаточно одной затрещины, чтоб дурака вежеству научить. А вот, если при женихе невесту обидят, то серьёзной драки не избежать.
Ильхан тоже был на ты с огнём. Барашка распотрошили, обрезали мослы, соорудив аккуратную тушку и нанизали на вертел, который вместе с котлом и кухонными причиндалами везли отдельным вьюком. Угли Одинокий волк привёл в состояние, когда они держали постоянный жар, мерцая рыжими сполохами. Дежурные солдатики, сменяя друг дружку, крутили ручку вертела. Такую мирную картинку мы оставили, отправляясь спать. Утром готовое мясо есть не станут. Слишком тяжёлая еда для завтрака, но погрузив его в стазис, мы избавимся от проблем с приготовлением завтрашнего обеда. Ну разве что каши какой-то по быстрому упарим. С мясом сытно будет. Веточки тимьяна и розмарина, и крепкий дух маринада, которым натёрли тушку барана изнутри, чтоб не подгорал, несли такой дух по горам, что он сам по себе мог служить приправой к тем обрезкам, что вынесли для зверья за реку.
Какое-то время мы с девочками переговаривались, придумывая приключения, которыми нас может встретить степь, но как-то вместе провалились в дрёму. Провидиц среди нас не было, а потому сны снились обычные, девчачьи. Мне по крайней мере точно. И жениху в них там было больше места, чем таким, вроде бы, желанным приключениям. Проснулась я с рассветом, подняла девчонок. Ложились мы спать в гимнастической форме. Мы решили, что в походе она будет прекрасной ночной одеждой. В ней и выйти, если ночью приспичит можно. И утром мы не собирались отказываться ни от разминки, ни от медитации. Тодд тоже оказался строгим офицером. Солдатикам расслабляться не давал. И тоже проводил между ними учебные спаринги. Мы устроили пробежку и провели комплекс привычных упражнений подальше от бивака. Будь мы там, парни пялились бы на нас, вместо того, что бы делом заниматься.
Мандолину я с собой, конечно не брала, а вот свирель всегда висела у меня на поясе, рядом с ножом. И то, и другое в замшевых чехлах. Она для меня была оружием, ничуть не менее эффективным, чем кинжал. Чужие об этом не знали. И пояснять я не собиралась. А вот добавить музыки в медитацию полезно. Нам это всегда помогало развивать возможности. Здесь, в холмах, музыку понесло эхо. И она напомнила пастушью мелодию, которая была здесь так уместна, что пробуждала сам дух холмов. Чем дольше звучала мелодия, тем глубже становилась медитация девчонок. Я почему-то чувствовала, что прерывать игру нельзя. Но и взгляд со стороны я тоже ощущала. Не злобный, иначе рыкнул бы механик или завыл пёс. Их с нами послали парни. Сами они остались потренироваться с солдатиками. Тодд попросил показать приёмы для спаринга с оборотнями и кое-какие простенькие магические заклинания для новичков.