Все, чего ты желаешь

Миллер Кирстен

Ответ был очевиден.

— Позаботься о Йейне, — мягко, но настойчиво произнесла Феба, и Хейвен догадалась, что ее ждет очередной сюрприз. — Молодой человек всегда действовал необдуманно. Однажды из-за него погибли вы оба.

— Откуда вам известно? — фыркнула Хейвен.

— Не забудь, что я Пифия. Двенадцать веков назад ты была дочерью эмира Кордовы, и твой отец решил сосватать тебя своему союзнику. А ты ни разу не разговаривала с мужчиной за пределами своей семьи — ни с будущим мужем, ни с молодым учителем, которого твой отец вызвал в Испанию для обучения сыновей. Трое из

числа Хор стали рабынями в гареме эмира, и мы немедленно разведали — кто есть кто из этих молодых людей. Я поговорила с Йейном. Свою истинную сущность открыть ему я не могла, но умоляла его не строить помех твоему браку с Магом. Я уверяла его в том, что вскоре после свадьбы Маг навсегда исчезнет, и ты будешь принадлежать Йейну до конца ваших дней. Но Йейн не желал соглашаться на компромиссы. Как-то раз ночью он прорвался на женскую половину дворца и похитил тебя. Твой отец отправил вам вслед погоню. За совершенное преступление Йейна казнили, а тебя убили за то, что ты покрыла семейство позором. Вас обоих сгубила неразумность Йейна, его импульсивность. Тебе надо поторопиться.

— Потрясающая легенда, Феба. А я не была случайно Анной Болейн? Или Жанной д'Арк? — строптиво проговорила Хейвен.

Однако она мысленно призналась самой себе, что история звучала правдиво. Йейн порой прислушивался только к своим инстинктам, а разубедить его бывало очень трудно. Посторонний человек вообще не имел никаких шансов как-то его урезонить.

— У меня есть свидетель, — заявила Феба. — А сейчас ты можешь уходить.

Она махнула рукой в знак того, что Хейвен свободна.

— Но мы посреди чащи!

— Ступай по тропе, которая у тебя за спиной, — буркнула Пифия.

Хейвен крутанулась на месте. Каким-то образом она проглядела ухоженную гравиевую дорожку между деревьями. Когда Хейвен вновь развернулась к костру, то Феба уже исчезла и пламя почти угасло. Девушка поспешно зашагала по дорожке. Небо над лесом словно светилось. Внезапно издалека донесся звук — гудок машины. Хейвен побежала. Вскоре деревья поредели, и она оказалась на лугу. Только теперь она заметила массивные здания, расположенные неподалеку. Она находилась в Центральном парке.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Город за ночь замерз. На карнизах повисли сосульки, около пожарного гидранта образовался настоящий каток, сугробы вдоль улиц обледенели. Хейвен шагала по тротуару, невольно опасаясь, что он треснет у нее под ногами. Машины на Лексингтон-авеню разбрызгивали слякоть.

Приблизившись к зданию Общества «Уроборос», Хейвен увидела группу людей. Они собрались на крыльце, ступени которого были посыпаны солью. «Родители со своими чадами», — подумала Хейвен поначалу, пока не поняла, что взрослый среди детей только один. Приблизившись, она обнаружила Адама в окружении шестерых смирных ребятишек. Все они молчали и стояли совершенно неподвижно.

Вдруг услышала шепот какого-то мальчика:

— Вон она.

Хейвен оглянулась — величественная птица с бурым оперением опустилась на парковую статую. Птица немного посидела на голове скульптуры, а потом расправила могучие крылья, сделала круг над парком и унеслась в сторону Ист-Ривер. Когда

она скрылась из виду, дети дружно выдохнули.

— В Древнем мире, — начал Адам, — люди верили, что волю богов можно узнать, наблюдая за полетом птиц. Жрецов, умевших читать такие знаки, называли авгурами. Наверняка авгур счел бы нашего ястреба могущественным предзнаменованием.

— Что же это значит? — взволнованно спросил один из детей.

— Сначала нам придется разыскать авгура, — произнес Адам. — Немногим из нас позволяется видеть будущее. На самом деле… — Он умолк, увидев Хейвен.

— Вы наблюдаете за птицами? — спросила она.

Адам обнял ближайшего к себе мальчика, и тот просиял.

— Иеремия первым заметил краснохвостого ястреба.

— А как зовут остальных в вашей компании?

— Джеймс, Хантер, Оливия, Эвери, — представил Адам детей, указав на каждого из них поочередно. — И Флора. Все, кроме Иеремии, приехали в Нью-Йорк отметить день рождения.

— Поздравляю вас! — Хейвен улыбнулась девочке с ангельским личиком. Она подросла со времени их последней встречи. — Привет, Флора, — поздоровалась Хейвен. — Мы с тобой познакомились в приемной.

— Да и я тебя никогда не забуду, — дружелюбно отозвалась та. — В тот же день я встретилась с Адамом.

— Верно, — подтвердил Адам и погладил Флору по голове. — Прекрасная память. Неудивительно, что ты самая лучшая в классе. А теперь, дамы и господа, — шутливо проговорил он, — мне нужно ненадолго с вами расстаться. — Он встал со ступеньки. — Пожалуй, вам следует попросить Мэдисон приготовить горячий шоколад. А я вернусь к вам через минуту.

Визжа от радости, дети вбежали в двери. Может, они и являлись вундеркиндами, но сладкое все равно обожали.

— Что-то случилось? — настороженно спросил Адам, прикрываясь вежливостью, как щитом.

— Нет, я… Просто я подумала, не захочешь ли ты пообедать со мной, — пробормотала Хейвен.

Еще никогда в жизни она так себя не ненавидела. Если Адам действительно любил ее, то она совершила непростительную жестокость. «Сделай это ради Бью, — напомнила себе Хейвен. — И ради Йейна».

— Ты приглашаешь меня на свидание? — опасливо поинтересовался Адам. — И ты собираешься остаться в Нью-Йорке?

— Наверное. Но, если ты вечером занят, то можно и подождать, — развела руками Хейвен.

— Вовсе нет, — заверил ее Адам. Он не сумел скрыть радость. — В семь у меня важная встреча, но ненадолго. Как насчет восьми?

— Отлично, — кивнула Хейвен и шагнула назад. Наконец-то она покончила с неприятным делом. — Я зайду за тобой.

— Сегодня вечером меня здесь не будет.

— О, — вырвалось у Хейвен, и она устремила взгляд на особняк из красного кирпича, построенный неподалеку от «ОУ».

Когда она впервые посетила тот дом, у входа висела маленькая бронзовая табличка, которая гласила, что в здании размещалось Историческое общество Грамерси-Парка. Теперь таблички не было. Ее место заняла другая, с изображением серебристой змейки-уробороса. Тут проходили тайные встречи Адама с сильными мира сего.

А на четвертом этаже располагался жуткий музей Розиера.