Все, что от нас останется

Тей Анастасия

Агата

Холодный воздух щипал щеки и заставлял пряди волос разбиваться о лицо. Обхватила себя руками лишь бы уменьшить дрожь в теле вместе с надоедливыми мурашками, но они слишком уверенно забрались под кожу.

Погода навевала мысли на ураган. Пыль периодически попадала в глаза и царапала тело. Быстро задрала голову к небу, прослеживая взглядом одиноко летящую птицу.

— Черт, что ж так холодно, — стуча зубами выдохнула я, и сложив руки в форму лодочки, я начала дышать на них горячим дыханием в надежде оттаять.

— Кар! Кар! — закричала на весь пустырь

ворона и я нервно подскочила на месте, оборачиваясь назад.

— А! — вскрикнула я и казалось животный страх отозвался во всем теле параличом в тот момент, когда глаза наткнулись на мужскую фигуру. Губы задрожали, приобретая цвет синевы. Соленые слезы уже щипали ранку на нижней губе, раздражая щеки. И казалось сердце каждую секунду напоминало о том, что оно уже на грани остановки. — П-папа?!

Силуэт самого дорогого мужчины застыл перед глазами, а тело боялось собственной реакции. Дрожь колотила все тело маленьким молоточком. Звон в ушах пищал все надоедливее, что казалось в ближайшее время я решусь слуха. А рука так желала дотронуться до него, но я почему-то ужасно не решалась.

— Пап… Господи, пап, что ты здесь делаешь? — осознание того, что это действительно он, заставило счастье бурлить в организме и я со всех ног ринулась к нему навстречу распахнув руки для крепких объятий. — Я так скучала, пап, — прошептала я, глотая соленые слезы, до боли зажмурив глаза. Спина не почувствовала теплые мужские руки и я задрала голову на суровое лицо отца. — П-пап, ну же, обними меня.

— Ты меня подвела, Агата.

Хотелось закричать от резкой боли в сердце. Хотелось выколоть себе глаза, лишь бы не видеть столько призрения в том, кого я люблю больше жизни. Хотелось встать на колени и молить о чертовом объятье.

— Нет, нет, нет, — словно в бреду замотала головой, разжимая руки.

— Подвела, — заладил отец, а у меня уже началась истерика.

— Пап! — в попытке остановить это безумия вскрикнула я, хватаясь за руку отца, но она слишком быстро перестала быть осязаемой, а я лишь разрезала воздух.

Ноги предательски подкосились. Прерванный выдох на грани новой истерики сорвался с губ. А слезы огромным потоком хлынули из глаз, пока я тихо скулила от боли в сердце.

— Нееет… Ну нет, — и я так быстро замахала головой, словно из-за всех сил мечтала превратить в мираж появившуюся перед глазами могильную плиту с инициалами отца и его годами жизни. — НЕТ!

Истерика прорвала платину. Я кричала как душевнобольная, раздирая свое горло от смертельных чувств. Колени разбились о холодную землю, а тело уже скручивало от боли, которую невозможно было бы пережить даже под огромным количеством обезбола. Казалось она разорвет внутренности. Уничтожит меня. Сломает кости до открытых переломов и от меня ничего не останется уже совсем скоро. Я утеряю любые признаки жизни прямо здесь… На могиле своего отца. На холодной земле, что пропахла смертью, я оставлю саму себя.

— Агата! — голос эхом раздался где-то вдалеке, а я уже скулила как побитая собака, подбирая колени к груди. — Агата!

Словно вынырнув из-под воды, я громко схватила ртом глоток свежего воздуха,

распахивая глаза.

Холодное дуло пистолета застыло в миллиметре от моей щеки и мои глаза стали больше в несколько раз. Сердце уже долбило о грудную клетку из последних сил не позволяя мне умереть. Оно боролось за меня как могло, через силу заставляя жить. И мне снова до ужаса сильно захотелось замотать головой. Хотелось зажмурить глаза, потому что я отчаянно не желала верить в то, что мой босс действительно сейчас направлял на меня пистолет.

— Не двигайся, — прорычал он, а мир слишком быстро перевернулся с ног на голову.

Глава 22

Агата

— Не двигайся, — прорычал босс, а мир слишком быстро перевернулся с ног на голову.

Страх парализовал все тело, грозясь поставить моему сердцу в графе смерти инфаркт. Дуло пистолета направленное на меня не позволяло даже моргать, потому что я боялась, что в тот момент когда мои глаза закроются на какие-то доли секунд Станислав Олегович спустит курок. И пускай я умру. Пускай мозги разлетятся по всем стенам гостиничного номера, но я хочу видеть его глаза. Хочу знать, как он смотрел на моих родителей в тот момент, когда забирал их жизни.

Холодная сталь прочертила дорожку от шеи до зоны декольте и сердце забилось чаще, когда дуло пистолета поползло ниже забирая вслед за собой одеяло, что скрывало мою обнаженную грудь.

Кожа горела от холодной стали, что оставляла невидимые ожоги. Пульс стучал где-то в горле, заставляя вены пульсировать. А пальцы мертвой хваткой вцепились в белые простыни, словно это могло хоть как-то помочь мне избавиться от страха.

Дуло пистолета поочередно коснулось каждого соска, намеренно задевая чувствительные холмики в разы сильнее. И когда наши взгляды снова пересеклись страх моментально покинул организм, потому что в глазах напротив я не видела ничего, кроме животной похоти.

— Поласкай себя, Агата, — хрипло приказал босс, сжимая свободной рукой свой член, что выпирал под тонкой тканью его боксеров. — Давай, я хочу, чтобы ты потрогала себя.

Медленно прошлась по губам влажным языком и Станислав Олегович проследил за этим действием внимательным взглядом. А я намеренно не торопилась исполнять его просьбу в желание подергать тигра за усы, как чертова мазохистка.

Хищный оскал и босс резко сжал пятерню вокруг моей шеи, заставляя холодное дуло пистолета уткнуться точно в висок. Острая боль вызвала ответную ухмылку, а соски затвердели еще сильнее.

— Я сказал поиграйся с собой, — властный голос отозвался дрожью в коленях и жаром внизу живота.

Холодное дуло переместилось на мягкие губы, раздражая кожу, и уткнувшись в нижнюю губу, босс слегка оттянул ее пистолетом.

— Он заряжен? — выдохнула в маленькое отверстие, и убедившись в том, что заполучила все внимание босса, я приоткрыла рот и медленно прошлась языком по холодной стали, словно в наслаждение прикрывая глаза. И я облизывала его с такой жадностью, словно кончик оружия был измазан сладким сиропом, что стекал прямиком на язык.