Все, что я хочу на Рождество… (сборник)

Уайлд Лори

Этот мужчине нуждался в каком-то оживлении, экстриме, сказала она себе, срывая с себя одежду и уловив в зеркале свое обнаженное тело. Она всегда удивлялась, когда смотрела на это лицо, которое смотрело ей в ответ. Видеть эти сексуальные изгибы, такие зрелые и шикарные… Это будоражило ее, заставляло чувствовать себя... живой. Пару минут спустя она отвела глаза, смущенная собственным самолюбием. Вместо этого она сосредоточила внимание на ванной, в красивых изумрудных тонах, и все же в этом месте не чувствовалось души.

Все в этой ванной казалось таким

девственным и нетронутым, и прямо взывало привнести в нее элемент человечности. Даже стеклянные полки на стене были голыми. Никак не использовались, лишь собирали пыль. С тряпкой в руке она взобралась на сиденье унитаза, готовясь проверить свою теорию, и свалила на пол баллончик освежителя воздуха. В дверь раздался вежливый стук.

— Да? — крикнула она, положив баллончик на место. Дверь открылась, и она скрыла улыбку, прежде чем повернуться к нему лицом.

Его взгляд был направлен на ее груди, и эти восхитительные серые глаза греховно потемнели. Так как он был медиком, она понимала, что в ней не было ничего такого, чего он не видел бы раньше, но да, это потешило ее самолюбие.

— Я услышал какой-то грохот.

— Упс. Прошу прощения за это.

Он сглотнул, нахмурился, затем посмотрел на полки.

— Что вы там делали наверху?

— Вытирала пыль, — она показала ему ранее чистую тряпку. Он не уделил ни малейшего внимания на грязь, только разглядывал ее голые груди. Наслаждаясь моментом, она ступила в душ, оставив стеклянную дверь приоткрытой, и пустила воду стекать по своему лицу, своей груди.

Это было злорадно и до крайности бесстыдно. Она выставила себя напоказ, выставила напоказ свою сексуальность, и она задалась вопросом, была ли она всегда такой. Может быть, она была нудистской? Может быть, она была стриптизершей? И то, и другое объяснило бы эту ее потребность оголиться, но не все. Не то, как у нее перехватило дыхание, когда он смотрел на нее. Не то, как сильно ей хотелось, чтобы он прикоснулся к ней. Она протянула руку и поправила лейку душа, убедившись, что вода попадает на нее именно так, как надо. «Может быть, я была порнозвездой?» — думала она, демонстрируя ему свой самый соблазнительный вид.

Эрик закрыл дверь душа.

«Наверное, все-таки не порнозвезда».

— Так, вы решили остаться здесь? — крикнула она, выдавливая шампунь, наслаждаясь насыщенным ароматом кокоса и назревшим ароматом опасности. Он ни слова не сказал, но и не сбежал.

Мыло было цитрусовым, терпкий аромат которого щекотал ей нос, и она намыливала все свое тело, моя свои руки, свои груди, избавляясь от антисептического больничного запаха, упиваясь пьянящими природными запахами.

— Мне нравится это мыло, — сказала она ему, поднимая одну ногу, удивляясь своими крепкими бедрами и икрами. Это тело ощущалась обновленным, мощным, столь же развитым, как хорошо отточенный клинок. Красивое, и еще — пагубное.

С другой стороны стеклянной двери она видела, как Эрик смотрит на нее. Жар воды даже сравниться

не мог с жаром, парящем в воздухе, и ей так хотелось, чтобы он заметил ее, захотел ее. Она никак не могла понять, отчего эти чувства были столь сильными, однако именно они стали движущей силой, подталкивающей ее разыгрывать это шоу своей жизни. А быстрое биение ее пульса убеждало, что она не привыкла этим заниматься, в то время как мужчины за ней наблюдают. Не в ее привычках позволять мужчинам пялиться на нее. Она об этом догадывалась, однако вся эта сила была такой головокружительной. И такой новой.

Скользнув руками между своих бедер, она принялась использовать мыло новаторским и очень возбуждающим образом.

— Тебе не стоит так делать.

Его слова, прорвавшиеся сквозь запотевшие пределы душевой кабинки, удивили ее.

— Тебе не стоит так смотреть, — напомнила она ему, затем начала напевать себе под нос.

Побежденный этим неоспоримым логическим доводом, Эрик промолчал, а она улыбнулась. Прижавшись спиной к плитке, она дала воде течь по ее волосам, смывая мыльные пузырьки и грязь, полностью смывая с нее всю ту, другую, жизнь. Было такое чувство, как будто это новое начало, шанс начать все заново. Наконец-то получить все то, что она всегда желала.

— Ты замужем.

Эти слова окатили ее подобно ушату холодной воды. Выключив кран, она резко распахнула дверь.

— Не было никаких прикосновений, никаких поцелуев. Ничего дурного я не сделала. Равно как и ты.

Не похоже, что Эрик был в этом уверен, но опять же, он все еще стоял на прежнем месте, а его взгляд скользил по ней, опаляя ее кожу. Она встала перед ним, а сердце у нее в груди так сильно колотилось, будто пыталось выпрыгнуть из груди. Волнение, страх, секс. Он наблюдал за ней сквозь прикрытые глаза, и в них не отражалось никакого волнения или страха, один только секс. А еще она заметила, чего в них не доставало. Удивления.

— Ты уже видел меня такой.

— Нет.

Она не могла избавиться от ощущения, что он ей лгал. От возникшей между ними интимности у нее в голове вспыхнули воспоминания. Сладкие воспоминания, но ей показалось, что они были чем-то большим, чем просто сон.

— Ты уже прикасался ко мне, — прошептала она, не столь уверенно, как намеревалась. Она хотела понять, что в ее сознании было реальностью, а что лишь сном.

Долгое время он оставался абсолютно неподвижным, а потом вдруг кивнул головой. Один раз.

— Ты прикасался ко мне здесь? — спросила она, легкими касаниями кончиков пальцев пробежав по своим возбужденным соскам, после чего услышала, как он резко втянул воздух, глядя на него, она ущипнула один из розовых кончиков, следуя за фантазией, отчаянно желая узнать правду об отношениях между ними. — А мне это понравилось?

Он не ответил, хотя она не так уж этого и ожидала, поэтому продолжила.

— Готова поспорить, для тебя это было нелегкой задачей, да? Видимо, мне могло это понравиться, эта мука.