Все дело в крови
Шрифт:
Игорь потянулся на полу и зевнул, широко разинув клыкастую пасть. Глядя на огромную псину, Даша вдруг подумала: а насколько же большим станет Рома, когда превратится в вервольфа? От этой мысли по спине пробежал холодок.
Девушка натянула шапку на уши, чтобы укрыться от очередного порыва сквозняка – столбик термометра, что ещё днём показывал комфортные минус пять, сейчас опустился почти до пятнадцати, и деревянные стены дома не спасали от холода. Днём Даша и Игорь, как могли, протопили помещение, но сейчас камин давно погас, а разжигать по новой его никто не собирался – открытый огонь мог разозлить вервольфа.
Даша
– Романыч! – Даша подскочила от неожиданности, услышав грубый лай Игоря. – Ром… ах, да. Даш, почти полночь. Скажи ему, чтоб одежду снял.
– Это ещё зачем, меховая ты туша? – Возмутилась Даша, дыханием согревая озябшие пальцы рук. – Хочешь, чтоб он яйца отморозил?
– Он их отморозит, если завтра пойдёт домой в рваных штанах! – огрызнулся Игорь.
До Даши понемногу доходило – это Воронцов был оборотнем, и всё, что на нём надето, под влиянием магии просто превращалось в собачью шерсть. С Ромой всё было иначе – парню предстояло переродиться.
– Что не так? – Рома поднял усталое лицо, смотря поочерёдно то на Дашу, то на Игоря.
– Одежда, – объяснила Даша. – Ты порвёшь её, когда начнёшь превращаться.
– Болотные черти, да вы издеваетесь?! – Рома ударил кулаком по подлокотнику.
– Снимай, или домой пойдёшь голый! – прикрикнула Даша в ответ и повернулась к Роме спиной. – Давай, я не смотрю.
Парень встал и начал раздеваться, ощутив холод буквально каждой клеточкой тела, едва лишь только расстегнул молнию куртки. С каждой скинутой на пол вещью ледяные тиски сдавливали всё больше, перехватывая дыхание и усиливая ощущение беспомощности.
Рома вдруг подумал о том, что он боится до усрачки.
– Ну что, как ощущения? – спросила Даша, не поворачиваясь лицом.
– Иди ты… – буркнул Рома вместо ответа, выбивая зубами частую дробь.
– Рома, – тихо спросила Даша, всё так же сидя к парню спиной. – Огнев говорил что-нибудь… он… как это будет?
– Очень больно, – ответил ей парень севшим голосом. – Особенно в первый раз.
Он снова взгромоздился на диван, поджав голые ноги. Глаз дёргался, а тело мелко тряслось от холода и страха.
Игорь встал и, громко цокая когтями по полу, подошёл к массивному дубовому шкафу, ударив в него лапами в попытке открыть. Когда это, наконец-то, удалось, он забурился внутрь мордой, зубами вытянув наружу шерстяной плед.
– Спасибо, брат, – усмехнулся Рома, когда Игорь, поставив передние лапы на диван, положил плед ему на колени. – Я и забыл, что Огнев сказал про вещи в шкафу.
– Игорь их по запаху нашёл, – перевела Даша Воронцовский «Гав!», подходя к шкафу и раскрывая двери настежь. – Ещё пара одеял, подушка. Аптечка…Чай, стаканы, сахар – неплохо. Огнева не смущает, что волки чай не пьют?
– Это на потом, – ответил Рома, кутаясь в плед и понемногу унимая дрожь. – Сказал, что утром есть мне вряд ли захочется, но вот горячий сладкий чай рекомендовал настоятельно.
– Ему виднее, – сказала девушка, кинув Роме ещё одно одеяло и закрыв шкаф. – Очень холодная комната, находиться в ней голым равносильно мазохизму. Ты приляг пока, у тебя ещё есть минут пятнадцать.
Рома почувствовал, что его снова затрясло.
Солнце уже давно уступило
Парень сжался в комок на продавленном диване, до подбородка укрывшись пледом. Он не замечал, как обеспокоенно смотрят на него друзья, не обращал уже внимания и на холод. Он боялся даже думать о том, что вскоре должно произойти. Только смотрел в окно сквозь неплотно задёрнутые занавески, думая о том, что он слишком хорошо видит в темноте.
Сердце галопом неслось в груди, отбивая какой-то странный, непонятный парню ритм. Либо это билось сердце волка, либо у него назревал инфаркт – других вариантов у Ромы не было, но даже это сейчас не беспокоило. Он думал только о бледном диске луны, о том, что тот сделает с его телом, едва наступит полночь. Думал о том, что надо бы сказать ребятам, чтобы встали поближе к выходу. На всякий случай, если вдруг придётся убегать…
А ещё парень думал о Белле – о том, что понятия не имеет, как среагирует на человека, не принявшего Оборотническое зелье; Рома думал о том, что боится за жизнь и здоровье девушки едва ли не больше, чем боится превращения.
Запах мыла забивал ноздри – какая-то тварь посчитала нужным почистить диван и помыть полы перед тем, как Рома сюда придёт. Голова закружилась – парень глухо застонал.
Даша толкнула ногой начавшего дремать Игоря и показала ему наручные часы – стрелки неумолимо двигались к полуночи, уже перевалив за 11:55. Пёс встал с пола, заметно напрягшись, наблюдая за другом, что ворочался на диване…
Чувства обострились. Зрение, слух, обоняние. Рома видел, как в темноте комнаты по воздуху кружились пылинки, видел, как в углу над шкафом шевелится от сквозняка грязная паутина. Он видел так много, но хуже был слух. Рома слышал, как бьются сердца в груди Игоря и Даши, слышал, как под полом скребутся крысы, и как бьются их сердца. Такой ужасный шум. Рома не мог его выносить. Он с головой накрылся пледом, но тут же об этом пожалел – мыло. Запах проклятого мыла пропитал весь диван, плед вонял пылью и овечьей шерстью, а ещё Рома чувствовал запах собственного пота, от чего его едва не стошнило. Рома высунул голову наружу, но лучше от этого не стало: от Игоря воняло псиной, а от запаха Дашиного дезодоранта кружилась голова. Почему весь этот проклятый мир так вонял? Неужели эти запахи были здесь всегда? Всё в этом доме имело свой запах, и всё это смешивалось воедино в самом воздухе, который тоже чем-то да вонял. Это не просто раздражало – это было тошнотворно. Это доводило до безумия.
– Рома?
Даша тихо позвала друга, но он не отреагировал, только с тихим рычанием клубком свернулся на диване, закрывая голову, словно пытался оградиться не то от шума, не то от света. Возможно, он уже и не осознавал, что делает.
– Началось… – тихо прорычал Игорь. – Будь начеку.
В животе забурлило – Рома некстати вспомнил, что не ужинал. Огнев сказал ему поесть, но кусок курицы, взятый в столовой, встал поперёк горла. Курица… сейчас она виделась ему совершенно иначе, чем несколько часов назад: вкусное, жареное мясо в хрустящей корочке. Нежное, горячее, сочное…