Все демоны Ада
Шрифт:
Постойте… умирающему?!
Мои глаза очередной раз взмокли от слез, когда я поняла, насколько все серьезно и не исправимо. Артур лежал на правом боку, чтобы оружие еще раз не протаранило грудную клетку, но это не помешало мне положить его голову к себе на колени и впервые за столько лет помолиться Богу…. Я знала, что это глупо, ведь он меня не услышит, но продолжала шептать некогда выученные слова, поглаживая взмокшие от пота волосы Артура, словно в последний раз…. Щемящая боль в сердце не позволила мне просто так сидеть и бездействовать, поэтому я обхватила острие клинка двумя руками и постаралась прекратить кровяной поток, но… слегка шершавые пальцы,
Я всхлипнула и с неимоверным ужасом посмотрела в голубые глаза — в них не плескалось ни единой крупицы надежды, но это не заставило меня тупо сдаться. Сдаться, когда на твоих коленях умирает человек, находившийся с тобой всю твою жизнь. Человек, чья судьба намертво переплелась с твоей и закрепилась в сербский несокрушимый узел…
— Артур, прошу… — мои обуянные темно-алой жидкостью руки потянулись к оружию, но их опять остановили. Ладони Артура легли на мои, и грустная улыбка тронула его пересохшие… слегка синеватые губы. От накатившего отчаяния я повернулась к нему и тихо заметила: — Тебе нужна помощь… Ты умираешь. Артур, ты умираешь! Черт побери, — шар терпения лопнул во мне, и истерика выплеснулась наружу вместе с моими следующими действиями: я настырно перекрыла рану, хотя понимала, что это навряд ли поможет…, — я не позволю тебе уйти, слышишь?! Ты будешь жить…
— Малышка, — его еле слышный голос, приобретший низкие нотки, смешался со звуками моего бесконечного рыдания.
— Ты. Будешь. Жить. Ясно?! И не смей говорить обратное! Просто слушай меня и делай так, как…
— … спой мне, — попросил он, перемещая мои кровавые дрожащие ладони к своим щекам.
— Что?..
— Спой мне, — повторил Артур. Его грудь дернулась — кровь продолжала пачкать куртку и футболку. Мои силы остановить это безумие были бы слишком малы, если учесть тот факт, что никто, тем более, не желал помогать. Никто. Абсолютно.
— Не могу, — всхлипнула, лихорадочно наблюдая за движением его стекленеющих глаз. Я знала, что именно просил исполнить Артур — нашу песню. Ту самую, что я слышала чуть ли не каждый день из его уст. Он воспроизводил ее тогда, когда мне было страшно, или я не могла сомкнуть глаз по каким-то обстоятельствам. А теперь… Артур просит, чтобы я ее спела. И не потому, чтобы избавиться от страха, а — уснуть, чего ему явно не могла позволить. Только не сейчас…
— Прошу, Малышка. — Он выжидающе смотрел на меня и — не знаю — то ли осознание того, что это наш последний шанс, когда мы находимся вместе, то ли потребность даровать ему свой голос до самого конца, подтолкнули меня все-таки исполнить… последнюю его просьбу.
Рыдая, я склонила голову к его груди — угасающее биение сердца заставило плакать сильнее, и Артур, зарывшись рукой в моих волосах, нежно поцеловал меня в затылок.
Я уйду туда, где есть свет.
Прогоню всю тьму и рассею горе.
Я уйду туда, где зла нет,
Где бушует жизнь, и колышет море…
Я разрушу то, что мешало мне
Обрести покой и развеять грезы…
Я сжала ткань его футболки и зажмурилась, произнося следующие, царапающие душу слова:
Я приду и к тебе во сне,
Чтобы обнять тебя и вытереть слезы.
Я сокрою нас от бурь и тьмы.
Я добьюсь, чтобы был свет всегда.
И прижму тебя ближе к себе,
Чтобы не отпустить уже никогда…
Мне не хотелось открывать глаза и снова окунаться в жестокую, беспощадную реальность, которая любит пытать и испытывать людей на прочность, но пришлось это сделать через силу,
— Я люблю тебя, Малышка. Всегда.
Последнее, что я увидела, это как голубые глаза, дарившие мне тепло и радость, тускнеют, а предсмертная улыбка — печальная, проникновенная — охватывает его побледневшие губы. Вскоре и она пропадает, а стеклянный взор замирает на мне после прервавшегося вдоха…
Подняв голову, я закрыла рот кровавой ладошкой, а затем приложила другую руку к его груди — глупо было проверять, стучит ли его сердце, ведь… все уже кончено.
Биения нет.
Ничего не вернуть обратно.
Артура погиб.
Погиб…
XXIII
Паника захлестнула меня вместе с опустошающим чувством. Голова на моих коленях ослабла, а та ладонь, что пару секунд назад держала мою, не шевелилась. Никаких признаков жизни не наблюдалось, во что я не хотела верить. Ни за что на свете…
Я ни разу не испытывала такого тяжелого чувства. За все свое пребывание в клане пусть и видела множество смертей, но они никак не влияли на меня — попросту я не знала хорошо тех людей, что «уходили» чуть ли не каждый месяц. Конечно, я не была черствой, однако скорбеть по тем, кто покинул свои ряды, будучи плохо знакомым со мной, я не собиралась. Хотя… мне было не по себе видеть, как кремируют очередного Охотника, погибшего от лап демона или от чего-то другого. Их лица уже давно забыты мне. Те, кто ушел, не нанесли моему сердцу большого урона. Скорее, они тем самым показали мне, что жизнь — штука переменная: вот ты радуешься ей, веселишься с друзьями, а завтра тебя сбивает машина, либо ты попадаешь в какую-нибудь демоническую передряжку, в которой следует печальный исход. Таково уж наше человеческое — или не совсем человеческое — существование. Мы не знаем, когда нас может подстеречь смерть, и мы… попросту к ней не готовы. Не готовы «уйти», оставив после себя лишь дымку невечных воспоминаний, или не готовы отпустить того, с кем рассчитывали не расставаться. До последнего вздоха…
Холод пронзил мое сердце и разбил его на мельчайшие осколки. Смотря на расслабленное лицо Артура, я не хотела верить, что его больше… нет. Он ушел. Так быстро. А я… почти не попрощалась с ним.
Чувство неистовой досады сжало мою грудь в тиски. Горячие слезы скатывались по щекам, и мои всхлипы были единственным шумом в этой густой скорбной тишине, которую я возненавидела также, как и того, кто это сделал с Артуром.
Мэйсон.
Мэйсон убил его. Этот сукин сын стоял в нескольких футов от меня и улыбался, смотря на мои страдания. Смотря на мертвое тело своего… брата. Ему, похоже, одному было здесь весело — уголки его идиотских губ взлетели вверх, а следом раздался триумфальный заливистый смешок — прям стащил фишку у тех гребанных злодеев из тупых мультфильмов… Но его веселье продлится недолго — что гарантирую.
Поцеловав Артура в холодные губы и бережно уложив его на асфальте, я неуверенно поднялась, не сводя глаз с придурка, которого это немного удивило. Он, как и другие здесь, похоже, не знал о наших с Артуром чувствах, ушедших слишком… рано. И почти не успевшим развиться…
— Ты убил его, — процедила я, собирая кровавые пальцы в крепкие кулаки, которыми и замочу этого кретина — обойдусь, пожалуй, без клинка. Хочу насладиться моментом, когда буду бить Мэйсона головой об стену, пока не вытечет его мозг — если он вообще есть. — Ты убил его! — более жестче и громче повторила я, как бы пытаясь образумить его в содеянном.