Все девушки любят опаздывать
Шрифт:
— В ночь на воскресенье ты выглядела значительно хуже.
— Неужели? — В меня будто кипятком плеснули. Кажется, даже очки запотели от подобной пакости. Не совладав с растерянностью, я жалким голосом пролепетала: — Какая ночь? Какое воскресенье? Ты что — то путаешь, Гринберг…
— Я? Путаю? Нет, дорогая, такое не забывается, — с интимным придыханием молвил этот траченный молью паяц и отошел к Галке.
Андрей напряженным голосом спросил:
— Кто это?
— Так, один
— Ты собираешься менять квартиру? — удивился Андрей.
— Да, тесновато жить в однокомнатной… — Я оглянулась в поисках официанта. — Подайте вина!
Отхлебнула, поперхнулась, закашлялась. Ткач похлопал меня по спине:
— Напрасно мы сюда приехали, Юленька. Обстановка какая — то нездоровая. Давай вернемся домой?
— Угу, — откашлялась я и совсем сникла: куда возвращаться, если Сашка по — прежнему лежит на моем диване?! Я сказала Андрею, что мне необходимо срочно позвонить, и удалилась в подсобку.
Телефон стоял на столике, стиснутом со всех сторон крупногабаритными картинами, пустыми рамами и прочим хламом. Я сделала глоток вина, поставила фужер на свободный край стола и набрала свой домашний номер. Анисимов не снимал трубку. Возможно, он уже бодрствовал, но не считал нужным отвечать на звонки, адресованные хозяйке квартиры. Включился автоответчик, заговорил моим голосом: «Я вас приветствую, но в данный момент не могу подойти к телефону. Оставьте ваше сообщение после звукового сигнала».
— Санчо! — торопливо крикнула я в надежде, что сработает громкая связь, но он по — прежнему не откликался. Пришлось излагать свои пожелания в пустоту. — Александр, немедленно покинь мою квартиру! Твои кроссовки и куртка находятся в бачке для грязного белья, под раковиной в ванной. Одевайся и шуруй! Сделай это как можно скорее!
— Юленция, ты сбрендила? — заспанным голосом отозвался папарацци. — Что за розыгрыши? Почему мои кроссовки в грязном бачке? Ты бы их еще в унитаз сунула!
— Саш, это не розыгрыш, я серьезно прошу: шуруй быстрей, ты меня компрометируешь!
— Пф-ф, такова моя профессия, — самодовольно хмыкнул олух царя небесного. — Куда ты вообще делась?
— Не важно, Санчо, тебя это не касается, — нажала я на него. — Сматывайся!
— Не хочу я сматываться, — огрызнулся Анисимов, — мне и тут нормально. Давай возвращайся сама и привези чего — нибудь пожрать, У тебя даже картошки в доме нет! Чем ты питаешься?
— Святым духом! — съязвила я.
Внезапно мою руку, державшую трубку, сжала чужая волосатая ладонь.
— С кем это ты беседуешь, Малиновская? Случайно, не с Золотаревым? — Надо мной навис Маркел.
— Нет, я маме звоню! —
— Лживая сука, — обругал меня медведь и вырвал из моей руки звенящую коротким зуммером трубку.
— Сам такой, — не полезла я в карман за словом. — Крымовский кобель!
— Где он прячется? — Маркел приблизился вплотную и заставил меня прижать голую спину к запыленным, щербатым рамам.
— Откуда я знаю?!
— Не ври, б…!
— Я поражаюсь: Юлька такая каракатица, а склеила богатого мужика! — вдруг заявила Галина, присутствие которой рядом с телефоном я только что обнаружила.
— Ой, мой богатый мужик меня совсем заждался! — Я вскочила, отпихнула Маркела и пулей понеслась в зал.
Ткач и впрямь заждался — он стоял, привалившись к стене, задумчивый и печальный. Я пожаловалась:
— Андрюша, вино пролилось на платье, но я не виновата.
— Как же тебя угораздило, фрекен? — без тени осуждения, тепло спросил он.
— Нечаянно…
— Тем более надо ехать, — обнял меня славный человек и огляделся в поисках псевдораспорядителя.
Теперь медведь мне был не страшен: я находилась под покровительством Андрея, под его мощной энергетической защитой. Но, подавая мне шубу, Маркел все же улучил момент, чтобы злобно мне шепнуть:
— Я выяснил, ты звонила к себе домой. Признавайся, где Золотарев, хуже будет!
— Нет, — мелко затрясла я головой.
— Что? — переспросил Ткач.
— Я говорю, выставка не произвела на меня особого впечатления.
— Да, ничего особенного, — согласился он. — Не понимаю, зачем ты сюда рвалась, Юленька!
— Просто люблю искусство, — слегка покривила я душой.
В машине мы опять поцеловались. Это было так восхитительно, что я забыла про мокрое платье, наезды медведя, Гринины козни и завистливую Галку. И про Александра Анисимова вспомнила лишь в тот момент, когда Андрей уточнил:
— Едем к тебе?
— А может быть, лучше к тебе?.. Ведь у меня мы уже были. Теперь мне не терпится увидеть обстановку, в которой ты живешь…
— Понимаешь, Юлия, я живу не один, — смутился Ткач, и мое сердце забилось от подозрения: он женат!.. К счастью, я погорячилась, пытаясь, как всегда, забежать вперед паровоза. Андрей объяснил: — Я живу с мамой, перевез ее к себе из Черновицкой области. Конечно, я вас познакомлю, но сейчас не самое подходящее время. Несколько поздновато, боюсь, мама отдыхает…