Все для вас
Шрифт:
В какой-то момент она заволновалась, что мужчина слишком сосредоточился на ее рабочих обязанностях и упустит из виду оплату ее труда, но внезапно он сам заговорил об этом. Два миллиона вон. Зато после окончания испытательного срока руководитель группы любезно обещал повысить заплату до двух с половиной.
Вернувшись домой, Сочжин расслабилась и в полной мере ощутила, как навалилась усталость после почти двухчасовой поездки туда и обратно в палящую жару. Ее наконец-то взяли на работу, хотя перспектива ежедневно ездить так далеко не воодушевляла. Не в силах даже поужинать,
Проснулась она глубокой ночью: по-видимому, урчащий живот требовал еды. Чтобы отпраздновать успех, Сочжин решила заказать каких-нибудь вкусностей и устроить небольшое торжество, как вдруг заметила несколько непрочитанных сообщений. Все они были от лучшей подруги, с которой она поделилась радостной новостью. Прочитав их, Сочжин окаменела.
Подруга писала, что «эта „Прайм…“ как ее „…криэйтив“» имеет дурную славу на рынке труда. Нанимая вчерашних выпускников, они заставляют их работать сверхурочно, писать огромные отчеты и после испытательного срока почти никогда не берут в штат. А если и берут, то люди сами вскоре сбегают из-за перегруженного графика и жестких правил.
Стараясь подавить тревогу, Сочжин набрала номер подруги. Та, едва подняв трубку, сразу принялась уговаривать ее не идти работать в эту компанию.
– У меня нет выбора. Главное – пусть вовремя платят, больше мне ничего не надо, – собрав все мужество в кулак, сказала Сочжин.
– Совсем, что ли, дурочка? Да у них зарплата стажера ниже, чем у продавца в магазине на почасовой оплате. Ну вот сколько они тебе предложили, а?
Подруга была права: работая в круглосуточном магазине, Сочжин получала почти столько же. Но ведь есть шанс попасть в штат… Предвидя, что скажет на это подруга, Сочжин промолчала.
– У тебя что, совсем нет самоуважения? Слабохарактерная? Помнишь Хаын из церкви? Она оттуда сбежала!
Сочжин положила трубку и, включив компьютер, стала вразнобой набирать в поиске: «испытательный период», «оплата», «дурная слава», «злоупотребление полномочиями», «ложные обещания взять в штат». На каждый запрос поисковик выдавал десятки статей. Просматривать их даже не было необходимости: все и так ясно. Тогда Сочжин дрожащей рукой добавила еще одно слово: «слабохарактерная».
Торопясь сбежать от изнуряющей жары, Сочжин открыла стеклянную дверь магазина и зашла внутрь. Ее обдало прохладой от кондиционера, который, впрочем, не смог остудить ее гнев. Из-за стеллажей появился Кынбэ и тут же поприветствовал:
– Добро пожаловать!
Сочжин вдруг показалось, что он смотрит на нее как на слабохарактерную неудачницу, и она поежилась. Все ее предвзятые мысли к этому человеку вернулись бумерангом и зазвенели в ушах.
Ничего не ответив, девушка направилась к холодильнику, чтобы взять сочжу, а затем к прилавку – за чипсами с лобстером. Заметив резкость в ее движениях, Кынбэ поспешил к кассе, а поняв, что она собирается купить, радостно усмехнулся:
– Точно! Значит, это вы та любительница заливного. А я-то все гадал, где мы могли встречаться! Ха-ха!
– Рассчитайте,
– Что-то случилось? Вы чего такая расстроенная? Выпивать нужно только по хорошему поводу.
– Я же попросила просто рассчитать меня! Почему вы вечно пристаете ко всем? Думаете, если вы старше, я должна терпеть это?
– Успокойтесь! Я же просто сказал, что алкоголь лучше приберечь для радостных событий…
– А я просила совета? Думаете, я слабохарактерная? Изобрели велосипед! Об этом уже и так все знают! И кстати, вот что: вы тоже слабохарактерный! Ничем не лучше меня! Такой же бесполезный…
Сказав это, она положила руку на маску, словно прикрывая рот, и забилась в рыданиях. В недоумении Кынбэ почесал лоб и протянул ей салфетку. Вытерев слезы, Сочжин услышала, как открылась дверь, и поспешила в подсобку, где и просидела, утирая слезы, все то время, что Кынбэ обслуживал посетителя.
Наконец придя в себя, она осознала, что учинила. Надо же! И это на трезвую голову! И Кынбэ пострадал ни за что. Одолеваемая раскаянием и стыдом, Сочжин поняла, что придется расстаться с работой в круглосуточном магазине, хотя сейчас это был единственный способ оставаться на плаву.
Прозвенел колокольчик на двери: клиент ушел. Стыдясь смотреть Кынбэ в глаза, Сочжин вышла из подсобки и попыталась незаметно выскользнуть из магазина, как вдруг…
– Секунду! – прокричал ей вслед Кынбэ.
Невольно застыв на месте, девушка услышала, как откупорилась бутылка. Она обернулась и увидела стоящего за кассой Кынбэ: в руках он держал стаканчик со светло-коричневой жидкостью.
– Выпейте перед уходом. Обещаю молчать.
Не отдавая себе отчета, Сочжин подошла к прилавку и опустошила бумажный стаканчик, протянутый мужчиной. Это и правда освежило ее голову. Затем рука девушки сама собой потянулась к уже открытой упаковке с чипсами. Пряный вкус утешил Сочжин, и она заговорила.
Девушка извинилась и, чтобы хоть как-то оправдаться, рассказала о сегодняшней неприятной встрече. Кынбэ просто слушал ее, отхлебывая из стакана и удивленно вытаращив глаза. Сочжин была благодарна за поддержку, но все равно невольно усмехнулась: вот как ведут себя в такой момент слабохарактерные люди. Не понимая причины ее улыбки, мужчина растерянно почесал затылок. В этот момент Сочжин вспомнила, как он говорил ей о «Жур ле ту», и рассмеялась.
Чуть позже Кынбэ сходил за второй упаковкой ее любимой закуски и сам рассчитался.
– Позволим себе еще одну порцию чипсов для слабохарактерных.
Сочжин не ответила, и он смутился.
– Толстолобик.
– Что?
– Папа все время путал его с лобстером.
– Ха-ха! Ну да, их легко перепутать…
– Папа работал в Сеуле, а жили мы в Мокпхо. На выходные он приезжал домой, и я все время просила его привезти мне чипсов с лобстером. А он каждый раз путал и привозил этого толстолобика! Каждый раз! Поэтому чипсы напоминают мне о папе.
Сочжин снова готова была расплакаться. Чтобы разрядить обстановку, Кынбэ открыл упаковку чипсов и заявил, что надо бы попробовать как-нибудь этого толстолобика.