Все дороги ведут в «нигде»
Шрифт:
Кирилл не сразу ответил. Он смотрел на Риту – решимость и страх смешались в ее взгляде. Шрамы на ее руках немо говорили о пережитом, но в ее глазах светилась тихая стойкость.
– Может быть, – наконец произнес он. Его голос был едва слышен.
Кирилл сидел у окна, глядя на Изград. Летающие машины пересекали небо, их огни оставляли плавные линии, похожие на рисунки калейдоскопа. Город жил своей жизнью – без правил, без порядка. В этом ощущении свободы все больше чувствовалась анархия.
Рита
– Рита, – тихо, но твердо начал он, – расскажи мне о себе. Ты из Ксенополиса, но не из Изграда?
Она встретила его взгляд, настороженность на миг мелькнула в ее глазах. Некоторое время молчала, затем, словно решившись, заговорила.
– Да, я родилась в Ксенополисе, но в Либертоне. Там тоже нет правил, и каждый делает, что хочет. Но у каждого города своя душа. Если Изград кричит о свободе, то Либертон проклинает ее шепотом.
Кирилл нахмурился, но позволил ей продолжить.
– Моя семья верила, что свобода – это главное. У нас дома даже был лозунг, – она горько улыбнулась. – "Свобода прежде всего". Его повторяли, когда соседи устраивали ночные вечеринки, когда кто-то крал наши вещи.
Кирилл кивнул, чувствуя, что ее слова отражают дух мира, в котором они жили.
– Когда я была маленькой, это казалось нормой. Мы жили в доме без дверей. Никто не закрывал окна, потому что это считалось позором. Если ты закрываешь дверь, значит, ты против свободы.
Она замолчала, глядя в окно, где летающая машина оставляла светящийся след.
– Но в тринадцать я поняла, что с этой "свободой" что-то не так. Однажды я вернулась домой, а за нашим столом сидел незнакомец и ел нашу еду. Родители улыбались, будто он был другом. Я спросила их: "Почему вы ничего не сказали?" Они ответили: "Это его право быть здесь. Мы должны уважать его выбор".
Ее голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки.
– Тогда я поняла, что эта свобода – как река без берегов. Она размывает все: дружбу, доверие, даже уют.
Кирилл внимательно слушал, чувствуя, как ее история перекликалась с его мыслями о Ксенополисе.
– Я пыталась принять это. Пыталась быть, как они. Но однажды произошло то, что я не смогла простить.
Ее пальцы сжали край пледа, голос стал тише.
– Однажды ночью в мою комнату зашел мужчина. Я не знаю, кто он был. Родители сказали, что это нормально. "Он просто ищет свое место", – сказали они. "Ты должна его понять".
Ее слова прозвучали, как удар. Кирилл почувствовал, как его руки сжались в кулаки.
– После этого я больше не могла там оставаться, – продолжила она. – Я собрала все, что у меня было, и
Она подняла взгляд на Кирилла, в ее глазах отражались боль и решимость.
– Я думала, что Изград будет другим. Что здесь, в этом ярком, шумном городе, я найду баланс. Но… это все тот же Ксенополис. Те же принципы, но в другой обертке.
Кирилл молчал, переваривая ее слова. Затем тихо сказал:
– Рита, ты сильная. Ты прошла через это и не сломалась.
Она горько улыбнулась.
– Иногда мне кажется, что это не сила, а просто привычка выживать.
– Нет, – возразил Кирилл. – Это больше, чем привычка. Это то, что однажды приведет тебя в место, где ты сможешь дышать.
Рита посмотрела на него, ее взгляд смягчился.
– Спасибо, Кирилл, – сказала она. – Ты первый, кто это сказал.
Кирилл снова посмотрел в небо, где машины продолжали свой танец. Ему казалось, что они с Ритой оба пытаются найти выход в мире, который обещал свободу, но приносил хаос.
Внутри Кирилла зрела буря. Он не выдержал:
– Рита, почему ты решила остаться в этом городе? После всего, что с тобой произошло, почему не уехала?
Она посмотрела на него, в ее глазах отражались холодные звезды.
– Куда бы я пошла? Это мой мир. Мой дом. Я не могу просто так оставить его.
– Но это причинило тебе боль, – заметил Кирилл. – Глубокую боль.
Рита отвернулась, устремив взгляд в окно.
– Да, так и было. Но это также дало мне кое-что. Это сделало меня сильной. Это сделало меня той, кто я есть. И, возможно, только возможно, я смогу помочь другим обрести эту силу.
Кирилл ненадолго замолчал, его взгляд вернулся к огням города.
– Знаешь, я слишком много повидал в этом мире, чтобы думать, что все это просто игра. Здесь настоящая боль. Настоящие страдания.
Рита кивнула.
– Да. Но в этом есть и красота. И надежда. Ты подарил людям эту надежду, Кирилл. Твои истории показали, что есть нечто большее.
– Скажи, Рита, если мне удастся вернуться в свой мир, ты пойдешь со мной?
Рита удивленно подняла бровь.
– Зачем я тебе?
– Ну, допустим, ты мне нравишься, – ответил Кирилл с легкой улыбкой. – Ты не похожа на здешних людей. Ты напоминаешь мне кого-то из моего мира. Девушку, которая была потеряна, но храбра. Она боролась, чтобы найти свой путь. Думаю, тебе не помешает смена обстановки. Шанс начать все сначала.
Рита смотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Ты сделаешь это для меня? После всего, что я рассказала об этом месте, ты все равно хочешь забрать меня отсюда?
Кирилл кивнул, его улыбка стала теплее.