Все дороги ведут в Рим
Шрифт:
– Что вы задумали с Рутилием? Что? Измену?…
Тут он только увидел, что держит в руках Летицию, и к ее шее прижимает острие кинжала.
Он отпустил ее и спрятал кинжал.
– Ну, ты даешь, Элий! – она рассмеялась. Кажется, она и испугалась не слишком – вернее, не успела испугаться. – Что с тобой? За кого ты меня принял?
Элий огляделся. Номер был скромный, почти убогий – одна комнатка с гладко оштукатуренными и выкрашенными бледно-зеленой краской стенами. Узкая кровать, столик, скамья. Лишь покрывало ручной работы и домотканый коврик на полу украшали нехитрое пристанище Августы. На всякий случай
Неужели Летиция так стеснена в средствах?
– Возможно, Корд решил выслужиться перед Бенитом и предать императора. Рутилий не любит Постума. Я жду от него чего угодно.
– Ну, уж не надо… От Рутилия – измены? – Летиция недоверчиво покачала головой.
– Знаешь, после предательства Клодии я ничему не удивлюсь… – он запнулся.
– Да, бывает, – согласилась она.
– Мы договорились, что Корд до прибытия «Аквилы» общается только с императором и со мной. Почему он оказался рядом с Рутилием. Почему сегодня?
– Ты задаешь слишком много вопросов. – Летиция опустилась на кровать.
На ней была серая туника без рукавов и кожаные брюки. Волосы коротко острижены. Ни капли краски. Издалека она походила на молодого человека. Да и вблизи тоже… Что-то хмурое, сосредоточенное появилось в ее лице. Почему она уехала из Северной Пальмиры, где была в полной безопасности, и ничего не сообщила Элию? Еще один неприятный вопрос, но он не задал его вслух.
Присел рядом с нею на кровать.
– Так все же, что за дела с Рутилием?
– Мы говорили об организации разведывательных полетов до того, как «Аквила» в полном составе прибудет сюда. Наши самолеты-разведчики уже три дня как летают. Надо знать, куда монголы направят свой следующий удар.
– На Дакию.
– Не похоже.
– Значит, разведчики уже здесь?
– Именно. У нас есть целая эскадрилья. Ими командует Корд. Они могут летать на высоте в восемь миль. Кабина самолета герметична, двигатели с турбокомпрессорами для полета в разреженном воздухе. Они могут углубиться в расположение монголов на двести с лишним миль. Хочешь кофе? – она налила из термоса кофе. Горькая, холодная жидкость – наверняка термос Летиция наливала утром.
Сквозь тоненькую стену в соседнем номере слышался сдавленный смех, шепот, и затем – кряхтенье старой кровати под напором молодых тел. Кому-то из легионеров повезло уговорить девчонку отправиться в номер. Второй, видимо, поплелся в кино.
– Кто получает данные разведки?
– Разумеется, Рутилий. И Постум. Ведь он император.
– Послушай, Корд не должен передавать никаких сведений Рутилию. Только Постуму.
– Приказ императора?
– Нет, это я решил.
– Ты решил за Постума? – она удивленно вкинула брови.
– Рутилий ненадежен.
Она рассмеялась:
– Элий, ты доверил Постуму бороться с Бенитом. Постуму, когда он был еще ребенком. И он справился. Он смог. А теперь, когда он взрослый, когда он получил назад всю полноту власти, когда его поддержал Большой Совет Содружества, ты вдруг примешься мелочно его опекать? Разве Постум просил тебя об этом?
– Ты бы видела, как себя держит Рутилий! Эти подлые демарши… – Он едва сдерживался, чтобы не закричать. Никогда свою власть и свое достоинство он не оберегал
– Разумеется. Как же иначе! И прошу тебя, Элий, не делай большего, чем от тебя хочет Постум. Помнишь мой гадальный салон в Северной Пальмире? – Летиция вновь рассмеялась коротким смешком. – Тогда я пыталась собрать деньги для Корда. Смешно, правда? – она уже перестала смеяться, но говорила: смешно. Так бывает в кино – не совпадает изображение и звук. Он и прежде замечал за Летицией эту особенность. – Решила построить огромный завод на доходы от гадания.
Она замолчала – не рассказывать же, как постоянно открываются ей картины будущего, то далекого, то совсем близкого. И она идет вслед за этим грядущим, будто по проложенной кем-то дороге. Не может не идти. Что-то подобное испытывала она, когда царапала на полях открывшуюся внезапно тайну прошлого. Да, с прошлым она сыграла в опасную игру. Да и с будущим вела себя неосторожно: порой казалось, что черные руины Нисибиса были порождены не взрывом, но лишь ее воображением. Человеческая ее сущность приходила от этого в ужас, ну а гениальная, напротив, испытывала странное торжество, когда увиденное сбывалось. И одна половина ее души ничего не могла объяснить другой. Они просто сосуществовали рядом. И с каждым днем одна половина все больше становилась непохожей на другую. В мире жили как бы две Летиции. И уже сама Летиция не знала, какая же из этих двух подлинная. И которую из них любит Элий.
– Корд молодец! – воскликнул Элий. – Надо же – этот человек всю жизнь стремился к одной цели и достиг ее. Кто бы мог подумать… случается… Создал авиационный легион. Пикирующие бомбардировщики и истребители.
– У монголов тоже есть самолеты, но очень мало. У нас – преимущество. – Летиция вновь рассмеялась. Она говорила о самолетах, как другие женщины говорят о безделушках: колечках, сережках. – Все решат самолеты. Кстати, у меня есть письмо от Валерии.
– Откуда?
– Из Альбиона, конечно. Я получила его еще во Франкии. – Летиция протянула Элию смятую бумажку.
«Люблю, целую всех. Ждите Боудикку. Валерия».
Кого Валерия имела в виду под Боудиккой, Элий не понял.
Они, муж и жена, не видевшие друг друга больше четырех месяцев, сидели на двуспальной кровати в гостиничном номере, где за стеной резвились любовники, и разговаривали о военной тактике и военной технике. Верно, и ее та же мысль посетила, потому как она стянула через голову серую тунику, под которой ничего не было – даже нагрудной повязки. Элий – тоже легионер, которому накануне драки посчастливилось запереться со своей девчонкой в номере. Правда, ему не двадцать, а пятьдесят. Но ведь это только арифметика.
– Ты смотришь так, будто в первый раз видишь меня обнаженной, – шепнула она.
– Мне показалось: ты не стареешь. Как все гении, будешь вечно юной.
– Ерунда. Смотри: вот седые волосы. А вот – морщинка, – она тронула пальцем щеку. Никакой морщинки там не было. Вдруг в самом деле не стареет?
– Прекрати! Ты – юная Венера.
– Ну уж никак не Венера!
– А кто же? Диана? Тогда ты убьешь меня, едва я попробую посягнуть на твою честь.
– Так попробуй, посягни. – Она откинулась на кровать и поманила его пальцем.