Все и немного больше
Шрифт:
Войны дают импульс развитию промышленности, так почему бы патриоту-президенту не пойти на создание подобного шоу-бизнеса?
Вы следите за ходом моих мыслей? Отлично. В таком случае вы поймете, почему я отправился на призывной пункт.
Мэрилин опустилась на один из спаренных стульев. Руки ее дрожали, и, чтобы не выронить письмо, она положила его на колени и стала разглаживать ладонью страницы.
Дежурный
— Добро пожаловать, сынок, добро пожаловать! — приветствовал он. — Мы не часто видим здесь белых, к тому же после колледжа. — Подобные прочувствованные приветствия я слышал от каждого.
Представь себе мое шоковое состояние, отец, когда я услышал, что физически непригоден. Меня, Уильяма Роджера Ферно, взращенного в чистом климате Беверли Хиллз на белых хлебах и натуральном апельсиновом соке, меня не пожелал принять мой горячо любимый дядя Сэм.
В этом месте Мэрилин с трудом смогла прочитать написанное — видимо, возмущение Вилли достигло апогея.
Это явилось для меня первым подтверждением того, что так называемая битва за демократию в Юго-Восточной Азии есть не что иное, как исходящий от правительства бред собачий. Я спрашиваю вас: если бы действительно шла война, разве отказались бы они от добровольца, который, хоть некогда и перенес травму черепа, вполне способен сосчитать убитых, будь их сотни и даже более того?
У Мэрилин вырвался продолжительный вздох облегчения, она задним числом благословила водителя автомашины, сбившей когда-то Билли.
Сейчас мое любопытство возросло еще в большей степени. Я использовал дружеские связи с парнями из «Роллинг стоун», и теперь в качестве журналиста смогу рассказать об этой грязной истории. Вроде того иностранного корреспондента, которого играл Богги. (Да, отец, я помню — вы с ним как-то пили, а я все удивлялся, почему в фильмах у него есть волосы.) Я уже сфотографировался и заказал билеты на самолет до Сайгона.
Как только появится достоверная информация, я вам сообщу.
Передайте большой привет Сари.
Мэрилин прижала письмо к груди.
Билли во Вьетнаме. Вот он, горький плод ее поездки в Нью-Йорк.
Она медленно поднялась по лестнице в их общую с Джошуа спальню, чтобы там дождаться возвращения мужа с похорон Перли Луболда.
— Я не верю этому письму! Наш недоделанный заумный клоун записался в солдаты? Боже милосердный, да в этой стране не найти другого человека, более настроенного против этого дурацкого сраного крестового похода! — Однако гнев Джошуа был показным. Он по-своему, требовательно и горячо, любил всех четверых детей, но Билли, его поздний сын, был для него своего
— Это письмо не его — в нем совершенно не проявился его юмор.
Джошуа хлопнул ладонью по письменному столу, так что подпрыгнули лежащие на нем карандаши.
— Он пишет так, словно экспериментирует с ЛСД или какими-то другими наркотиками.
— В этом я виновата. Мне не следовало ездить в Нью-Йорк, Джошуа. Я никогда раньше не вмешивалась в его дела. Зачем я сделала это сейчас?
— Скажи мне, есть ли в письме хоть одно слово о том, что ты стала на пути его любви?
— Алфея могла сделать именно то, что я и хотела: сказать Билли, что все кончено. — Голос Мэрилин дрогнул.
— Ангелица, перестань себя казнить.
— Это легче сказать.
Джошуа резко сел на край кровати, гнев его испарился.
— Сперва бедняжка Сари, теперь Билли, — вздохнул он. — Боже, что происходит с нашими детьми?
— Семья Койнов, — горестно проговорила Мэрилин.
— Билли комедиограф, а не военный корреспондент… Даже эти безмозглые лабухи из «Роллинг стоун» должны это понимать. — Он опустил плечи, бессильно свесив руки между колен.
Когда Джошуа перенес инфаркт весной 1956 года, он отказался от пребывания в больнице в течение шести недель, как того требовали врачи, и сбежал оттуда через двенадцать дней доводить до кондиции свой очередной сценарий. Все эти годы сердце продолжало служить ему верой и правдой.
Однако сейчас Мэрилин почувствовала острое беспокойство за него.
— Джошуа, это еще не конец света, — наигранно бодрым тоном сказала она. — В конце концов он ведь не солдат, а репортер.
Джошуа не ответил. В этом и не было необходимости. Билли лез на рожон, и оба это прекрасно понимали.
Через минуту Джошуа сказал:
— Сейчас самое время поговорить с ним начистоту.
— Джошуа, у нас нет его телефона… Нет и обратного адреса на конверте.
— У подруги твоей сестры.
— Ха!
— Я размягчу ее воспоминаниями о том, как когда-то давно успокаивал ее, когда она пришла в поисках утешения к твоей матери.
Прислуга Алфеи сообщила Джошуа, что миссис Штольц в городе нет и что ее не будет несколько недель. Тогда Джошуа набрал номер офиса «Роллинг стоун» в Гринвич-Виллидж. Это приглушило тревогу Мэрилин о здоровье мужа. Сейчас перед ней был прежний Джошуа — энергичный, шумный, распекающий всех, кто над ним и под ним. Однако людей на другом конце провода это не впечатлило. Уильяма Ферно найти так и не удалось.
Джошуа извлек три телефонные книги и отыскал номера самых влиятельных людей. Отставной генерал Омар Брэдли, Баффи Чендлер, Генри Киссинджер, Пэт Кеннеди Лоуфорд, губернатор Рейган.
Пришли Би-Джей и Маури, затем Нолаби, Рой. Компания для игры в карты.
Телефон Ферно был занят до поздней ночи.
Помощник государственного секретаря Киссинджера проинформировал его, что Билли уже в Сайгоне, что он аккредитован в качестве корреспондента и что потери среди журналистов весьма незначительны.