Все и немного больше
Шрифт:
— Ничего.
— Точно?
— Абсолютно.
— Даже вашего имени?
— Даже моего имени.
Блондинка пожала плечами. Стоя на крыльце, она закурила сигарету. Когда Алфея села в машину, женщина помахала ей рукой.
Алфея завела машину. В голове у нее был сумбур.
Одно дело отстраненно рассуждать о предыдущих увлечениях любимого, и совсем другие чувства испытываешь, когда видишь перед собой крашеную блондинку, от которой разит дешевыми духами с запахом сирени и которая дружелюбно сообщает, что он периодически
Пот выступил у нее на лице, и внезапно ей отчаянно захотелось, чтобы Джерри Хорак узнал, как мало он для нее значит, как наплевать ей на его отношения с этой химической блондинкой.
Она не заметила, как проскочила на красный свет, и отстраненно подумала, сумеет ли она без инцидентов доехать до института.
29
Алфея приехала туда около шести, в тот час, когда Генри Лиззауэр неизменно пересекал Родео-драйв, направляясь в ресторан Мамы Вейс на обед, чтобы успеть вернуться домой до наступления комендантского часа. Она жала на кнопку звонка до тех пор, пока дверь не открылась.
— Мисс Каннингхэм. — Генри Лиззауэр открыл и затем неуверенно закрыл рот. Наконец лицо его приняло выражение чопорного достоинства. — Мне сообщили о вашей болезни.
— Слухи, всего лишь слухи. — Она ослепительно улыбнулась. — Мне нужно поговорить с вами.
Он нервно, как бы загораживая ей путь, ступил на порог.
— Я собираюсь уходить.
Алфея протиснулась мимо него в зал.
— Это займет несколько секунд, — сказала она.
— Мы можем поговорить, когда институт будет открыт.
— Мистер Лиззауэр, — перебила она его, одарив еще одной ослепительной улыбкой. — Джерри Хорак оставил массу вещей у меня дома — краски, кисти, холсты. Они захламили купальню. Родители досаждают мне, требуют, чтобы я очистила место. Он снова переехал… Какой у него номер телефона?
При имени Джерри Генри Лиззауэр потускнел.
— У меня нет сведений о мистере Хораке.
— Но вы были друзьями, он здесь жил. Вы должны знать, каким способом можно с ним связаться.
— Мы не говорили с ним с того времени, как я… гм… вынужден был попросить его съехать. Он не дал мне никакого адреса.
— Как вы не хотите понять? Я должна вернуть ему его вещи!
— Мисс Каннингхэм, я прошу прощения, но помочь вам не могу… А сейчас… вы позволите мне…
Ей вспомнился Моцарт.
— Вы не хотите мне сказать, потому что ревнуете к нему!
Генри Лиззаузр передернулся, словно от боли.
— Мисс Каннингхэм, я прошу вас… Вы сейчас расстроены… Пожалуйста, идите домой к родителям, они решат, как поступить с вещами, которые мистер Хорак оставил в вашем доме. — Очки без оправы сильно увеличивали его встревоженные, напуганные глаза.
Господи, это она, Алфея Каннингхэм, поднимает
Она сбежала вниз по ступенькам. Входная дверь тут же закрылась, послышался звон цепочки.
В машине Алфея склонилась на руль. У нее не было сил возвращаться в позолоченную клетку, дарованную ей ее мучителями, — они наверняка знают о неверности Джерри и хихикают по этому поводу. Но куда ей направиться сейчас?
— Рой, — вслух произнесла она.
Дом Уэйсов на Кресчент-драйв никогда не был для нее таким же убежищем, как квартира над гаражом, да и раны, нанесенный ей Рой, еще не затянулись; и все-таки она направилась к этому небольшому оштукатуренному бунгало.
Дверь открыла Рой, одетая в шорты и просторную блузку.
Карие глаза ее расширились, рот раскрылся от удивления и лишь затем сложился в радостную, доброжелательную улыбку.
— Не могу поверить! — воскликнула она и повернулась к окну, чтобы громко крикнуть во двор: — Вы все! Ни за что не угадаете, кто приехал! Алфея! — Она сжала вялые ладони Алфеи, притянула ее к себе. — У нас Джошуа, Мэрилин и Би-Джей.
— Я проезжала мимо, — проговорила Алфея.
— У тебя все в порядке? Ты выглядишь какой-то расстроенной.
Со двора откликнулась Нолаби:
— Приводи Алфею сюда!
В маленьком заросшем дворике недавно была установлена треугольная печь из красного кирпича с вертелом, и возле нее — в ароматном дыму, в клетчатой спортивной рубашке и бермудах, вооруженный длинной вилкой — хлопотал над аппетитным поджаренным цыпленком Джошуа Ферно. Би-Джей поднялась на ноги — она тоже была в шортах, открывавших ее массивные ляжки. Мэрилин лежала в новом шезлонге красного дерева, широкое, не стесняющее движений платье не могло скрыть ее беременности.
Нолаби загасила сигарету и обняла гостью.
— Ты что-то давненько к нам не наведывалась, Алфея.
Би-Джей похлопала ее по плечу.
— Давно не виделись, — сказала она.
Мэрилин, улыбаясь своей очаровательной улыбкой, пошевелилась, словно бы собираясь подняться и обнять Алфею.
— Нет, Мэрилин, — сказала Нолаби, озабоченно взглянув на нее. — Ты ведь знаешь, что говорят доктора.
— Слушай мать. Не вставай, — скомандовал Джошуа своей молодой супруге и протянул большую ладонь Алфее. — Я очень рад вас видеть.
Дружелюбные улыбки присутствующих привели Алфею в смятение: она чувствовала себя словно солдат в стане вражеских воинов.
— Я просто проезжала мимо, — повторила она. — Я, пожалуй, поеду.
Нолаби решительно возразила:
— Это будет очень глупо… Позвони домой и скажи, что ты ужинаешь у нас… Мой сын, — она игриво улыбнулась, взглянув на грузного, с брюшком, седовласого Джошуа Ферно, — устраивает грандиозный пикник, я собираюсь ставить в духовку свои знаменитые бисквиты… Надеюсь, ты их помнишь? А потом…