Все и побыстрее
Шрифт:
Гонора посмотрела на часы.
— Уже без пяти десять, а они все еще не закончили.
— Гонора, дорогая, это же сердце.
— Я все понимаю… — Гонора закрыла глаза. Джоселин бесцельно кружила по комнате.
В дверь постучали.
— Кто там? — прошептала Гонора.
— Входите! — закричала Джоселин.
В палату вошел Гид.
— Простите, что побеспокоил вас, — сказал он.
— Ничего страшного, Гид, — тихо ответила Гонора. — Проходи.
Глаза Гида были красными, лицо опухло от слез.
— Гид, — позвала Гонора, —
Лицо Гида задергалось.
— Мы с ним были очень близки с самого детства. Проводили вместе большую часть времени… — Голос Гида сорвался.
Гонора протянула к Гиду руки, как бы пытаясь обнять его, но они безвольно упали.
— Я понимаю тебя, — сказала она. — Мы с Кристал тоже были очень близки в детстве. Как она?
— Врачи дали ей успокоительное, но она очень плоха.
— Бедная Кристал…
— Спасибо, что зашли навестить нас, — сухо сказала Джоселин.
— Я бесконечно признателен мистеру Айвари за то, что он пытался защитить Александра. Как он?
— Все еще в операционной, — ответила Гонора.
— До сих пор? Мы с Энни очень волнуемся за него. — Лицо Гида озарилось счастливой улыбкой. — Энни сейчас рожает.
— Как, уже?
— На несколько недель раньше срока, но врачи говорят, что это не страшно. Я даже рад, что это произошло в Вашингтоне, а не в Новой Гвинее.
— Я уверена, что роды пройдут нормально, — заметила Гонора, — но тебе лучше быть рядом с ней.
— Она сама отправила меня к вам, чтобы узнать, как себя чувствует мистер Айвари.
Гонора тяжело вздохнула.
— Пока нам ничего не известно.
— Мы с мамой никогда не забудем, что он хотел спасти Александра.
— Он первым увидел пистолет.
— Все говорят, что он вел себя как герой. Я одного не могу понять, почему этот человек хотел убить Александра? Мы с Энни считаем, что он просто был сумасшедшим. Сейчас развелось много психопатов, и никогда не знаешь, чего от них ждать.
— Гид, — Гонора резко вскинула голову, — мы очень признательны вам за беспокойство о Курте, но мне кажется, тебе лучше быть сейчас рядом с женой.
— Да, вы правы, — ответил Гид. — Я зайду позже.
Как только шаги Гида стихли в коридоре, Джоселин засыпала Гонору вопросами. Что заставило Курта рисковать жизнью, защищая человека, который причинил ему столько горя? Как он мог спасать этого проходимца?
Гонора, сжав руки в кулаки, молчала. Лицо ее было очень бледным.
Полчаса спустя в палату вошли главный хирург больницы и его ассистент. У обоих был усталый вид, халаты забрызганы кровью. Они сообщили, что операция прошла успешно: пулю удалось извлечь, сердце работает.
— В каком он сейчас состоянии? — спросила Джоселин.
— В очень тяжелом. Пока рано делать какие-либо прогнозы, — ответил хирург.
— Значит, вы не исключаете летального исхода? — продолжала допрашивать Джоселин.
— Пока мы не можем сказать ничего определенного.
— Когда я могу увидеть его? —
— Миссис Айвари, вас просят подняться в отделение интенсивной терапии.
Джоселин и Гонора поднялись на четвертый этаж в отделение интенсивной терапии. Молоденькая сестра, раскладывавшая таблетки по пакетикам, молча кивнула им. В приемной было пусто. В дальнем углу стояла телефонная будка, и в ней на крючке висел кем-то забытый красный пиджак. Гонора подошла к темному окну и застыла в молчании. Джоселин в нервном возбуждении мерила шагами комнату.
Наконец она не выдержала и подошла к Гоноре с очередным вопросом.
— Все-таки мне хотелось бы знать, что заставило Курта так поступить?
Гонора только пожала плечами.
— Нет, ты мне ответь, какого черта он бросился защищать Александра? Я понимаю, что он его отец, но ведь их никогда ничто не связывало. Я не успокоюсь, пока не пойму, что им руководило.
— Это судьба, — не оборачиваясь, ответила Гонора.
— Судьба? Ты что, начала верить в судьбу? Или, может, ты стала последовательницей друидов?
— Я высказала тебе свое мнение.
— Тогда объясни мне, что ты понимаешь под словом «судьба»?
— Судьба связала их.
— Как отца и сына. Это я понимаю.
— Это не просто биология. Здесь все гораздо сложнее. Курт всегда пытался противостоять судьбе, а Александр — нет. Он знал, что рожден для того, чтобы стать Немезидой для Курта.
— Судьба, Немезида, — фыркнула Джоселин, — бред какой-то.
— Помнишь, я рассказывала тебе, что Александр приехал в Марракеш с единственной целью — разлучить нас. У меня тогда создалось впечатление, что он действовал вопреки своей воле. Ты же сама мне говорила, что он всегда пытался отобрать любой контракт у компании «Айвари». А затем эти слушания…
— Здесь может быть простое совпадение.
— Ничего подобного. Курт был уверен, что за всем этим стоит Александр.
— Да, я знаю, но в последнее время Курт очень нервничал и был совершенно измотан. Возможно, ему все это показалось. Какой дурак будет организовывать подобные слушания, понимая, что в любой момент все может обернуться против него самого. Компания «Талботт» вовсе не такая безгрешная, как это пытался представить Александр. Так что мне непонятна твоя теория судьбы-Немезиды.
— Я часто думала, почему Кристал сказала Александру, кто его отец, и пришла к выводу, что это было сделано неспроста. Она открыла тайну, и колесо судьбы завертелось…
Гонора замолчала. В комнату вошел невысокого роста, похожий на подростка человек, снял с крючка в телефонной будке красный пиджак и, бросив беглый взгляд на сестер, исчез.
Джоселин попыталась продолжить разговор, но Гонора молча указала ей на табло: «Не шуметь. Никаких посетителей с 12 ночи до 7 утра».
Джоселин провела ночь, растянувшись на жесткой кушетке в приемной, размышляя над теорией Гоноры, которая так и не сомкнула глаз, сидя в неудобном больничном кресле.