Все и побыстрее
Шрифт:
— Спасибо, миссис Талботт, большое спасибо.
Мастерс стал рыться в бумагах. Кристал оглядела сидящих за столом мужчин. Их лица были напряжены. Риттер, любитель виски, нервно постукивал по столу пальцами, и только Ле-Барон нагло улыбался, откинувшись в кресле. Этот дурак был уверен, что он неотразим.
— Прежде чем мы перейдем к повестке дня, я хотела бы сказать несколько слов, — продолжала Кристал. Во-первых, я благодарю вас за проделанную работу. Мистер Митчел докладывал мне, что вы приложили все силы для того, чтобы в эти трудные дни наши
— Нам за это платят, — ответил Ле-Барон все с той же наглой усмешкой.
Кристал внимательно посмотрела на него.
— Я хочу сказать, что мы очень старались, миссис Талботт, — начал оправдываться он. Усмешка исчезла с его наглой рожи.
— Конечно, мистер Ле-Барон, — ответила Кристал, — но позвольте выразить благодарность и другим джентльменам за то, что они не бросили меня в это тяжелое время. — Джентльмены облегченно вздохнули и заулыбались. Кристал продолжала пристально глядеть на Ле-Барона. Он смутился и забормотал:
— Конечно, конечно, миссис Талботт.
— Возможно, многие из вас не знают, что я в курсе всех дел компании. Мистер Талботт очень считался с моим мнением.
Все уважительно закивали. Дела шли намного лучше, чем думала Кристал, когда сегодня утром репетировала свою речь перед зеркалом.
— Я искренне надеюсь, — продолжила она, — что вы будете так же честно служить мне, как служили моему мужу.
— Можете не сомневаться, — заверил Кристал Мастерс. Все дружно поддержали его.
— До меня дошли слухи, что некоторые из наших конкурентов, воспользовавшись ситуацией, решили завладеть нашей компанией. Вы хорошо знаете, что этот бизнес начинал еще отец моего мужа. С тех пор прошло восемьдесят лет. Мистер Талботт расширил дело и вывел компанию на международную арену. Наша компания стала всемирно известной. Сыновья мистера Талботта хотят продолжить дело отца. — Все дружно закивали. — А пока, — продолжала Кристал, — я, как их опекун, займусь делами компании. Я отлично понимаю, что многие не считают женщину способной к такого рода деятельности, но надеюсь с вашей помощью преодолеть все трудности и поднять наш бизнес на качественно новую ступень. Я верю, что вы оправдаете мое доверие.
— Оправдаем, оправдаем! — закричал Мастерс. Все дружно зааплодировали.
Кристал одарила всех лучезарной улыбкой.
— Благодарю, джентльмены, что выслушали меня. — Она взяла в руки серебряный молоточек и впервые за все это время взглянула на Митчела. Его восхищенный взгляд сказал ей многое. Она кивнула ему, и Митчел занял свое место за столом.
Ударив два раза молоточком по столу, Кристал сказала:
— Считаю заседание открытым.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
Джоселин. 1969 год
Глава 42
— Это салфетка, Лиззи, — говорила, улыбаясь, Джоселин. Она передала дочери пластиковую салфетку с нарисованным на ней красным паровозом. Мать и дочь накрывали стол для завтрака. — Сегодня у Лиззи салфетка с паровозиком. Какая красивая салфетка.
Девочка,
— А это салфетка папы, — продолжала Джоселин. — Видишь? Салфетка папы непохожа на твою — она голубая. — Лиззи взяла салфетку и положила ее на другой конец стола.
— А это салфетка мамы, она тоже голубая. — Девочка положила салфетку на место Джоселин.
— Теперь возьми вилку. Вилка Лиззи серебряная.
— Вок, — сказала девочка, беря вилку. Джоселин нежно погладила дочь по голове. — Молодец, Лиззи. Ты хорошо говоришь. Вилка.
— Вок, — повторила довольная Лиззи. Она носила слуховой аппарат, который, по мнению врачей, позволял ей улавливать слабые звуки.
Таким же образом они разложили и остальные приборы. Все дети учатся говорить, повторяя слова за родителями, но в данном случае девочка училась читать по губам. Джоселин, с детства не отличавшаяся особым терпением, сейчас была упорна в своем стремлении научить дочь говорить и читать по губам.
Вернувшись из Лалархейна, Джоселин с Лиззи остановились в доме Айвари. Разговаривая между собой, Джоселин и Гонора старались, чтобы Лиззи видела их губы. Чем бы Джоселин ни занималась, она всегда разговаривала с дочерью, повторяя каждое слово по многу раз в день. Раньше ей казалось, что люди, живущие бок о бок с глухими, сами становятся молчаливыми и замкнутыми. Но, стремясь помочь дочери, она говорила весь день напролет. От этого непрестанного говорения у нее стало болеть горло, и она принимала смягчающую микстуру.
— Лиззи, скажи «нож», — попросила Джоселин, но девочка, не обратив внимания на мать, подбежала к окну. Джоселин поняла, что она устала. В конце концов ей было только три с половиной года и, как всякому ребенку, ей нужна была смена обстановки.
— Пу, — сказала девочка, указывая в окно.
Джоселин посмотрела туда же. По недавно скошенной траве прыгала голубая сойка.
— Пу, — повторила Лиззи, глядя в лицо матери и ожидая, что та ее похвалит.
Джоселин захлопала в ладоши. Лиззи знала, что такое птица.
— Очень хорошо, Лиззи, прекрасно говоришь. Ты у меня молодец. — Она погладила малышку по головке. — Видишь, какие у нее голубые перышки? Они такие же голубые, как салфетки мамы и папы.
Джоселин притянула дочь к себе.
— Саф…саф, — сказала та, очевидно, имея в виду салфетки. «Какое счастье, — подумала Джоселин, — целых три слова за одно утро — вок, пу и саф. Но Боже мой, ведь их понимаю только я одна!»
Но даже сейчас, радуясь за дочь, глубоко в душе Джоселин чувствовала себя несчастной. Кто бы мог подумать, что она не сможет произвести на свет нормального ребенка? Лиззи смотрела на мать огромными голубыми глазами, в которых была тревога. Девочка как бы читала мысли Джоселин. Мать улыбнулась и погладила мягкие черные волосы дочери. Лиззи, на мгновение замерев, бросилась в холл. Она уловила вибрацию от шагов Малькольма.