Все или ничего
Шрифт:
— Чудесный вечер, Брендон, — сказала она, тронув его за руку, — я его никогда не забуду.
— Он не последний. Я хочу, чтобы ты узнала меня лучше Ты можешь мне доверять.
— Да?
Доверие — это как раз то, что давалось ей с трудом. Она хотела доверять Брендону — больше, чем кому бы то ни было. Но люди, которым она доверяла, не раз делали ей больно. К Брендону она испытывала особенно сильные чувства и боялась, что на сей раз ее ждет слишком большой удар.
— Да, можешь. — Он поцеловал ее
Морин ничего не сказала. Она боялась размякнуть и рухнуть в его объятиях, забыв обо всем на свете. Ей надо быть сильной, чтобы поднять свое хозяйство, чтобы Мак мог ею гордиться. Она так любила эту землю, так отчаянно хотела победить… Только когда ее ранчо снова поднимется, она сможет позволить себе влюбиться. Девушка подняла голову. Глаза ее сверкали голубым огнем.
— Тебе придется подождать. Мне надо многое сделать.
— Знаю. Просто всегда помни, что я здесь, у тебя за спиной Внимательно вглядевшись в его лицо, она увидела искреннее участие и честность.
— Я тебе верю.
— Это уже неплохо.
Глава 24
Морин сажала у парадного крыльца куст ярко-красной бегонии и вдруг услышала, как к дому подъехала машина.
Она никого не ждала. Снимая садовые перчатки, она увидела, что это не Шарлин, не Линн, не Брендон и даже не Александр, который по-прежнему ухитрялся видеться с ней раза два-три в месяц.
Из прокатного «бьюика» 1985 года вышли два незнакомых мужчины, одинаково одетых и причесанных. На лицах у них были застывшие улыбки.
— Мисс Макдональд?
— Да. Я вас знаю?
— Нет. Но это легко поправимо.
— Что вам угодно, мистер?.. — спросила она старшего по возрасту.
— Джеймсон. Брюс Джеймсон. А это Клинт Сандерсон.
Мы хотели бы обсудить с вами одно деловое предложение, мисс Макдональд.
Его улыбка и непринужденные манеры располагали к доверию.
— Вы хотите купить у меня скот?
— В некотором роде. Может быть… мы пройдем в дом? И еще, не найдется ли у вас стаканчика воды?
— Конечно, мистер Джеймсон. Простите мне мою невежливость. Сегодня довольно жарко, правда? Я попрошу Хуаииту, чтобы она приготовила вам чай со льдом. Годится?
— Замечательно, — сказал он, широко улыбаясь, — мы немного устали с дороги.
— Вы из Кервилла?
— Нет, из Хьюстона, — сказал он, заходя в дом вслед за Морин.
Они устроились в гостиной. На плексигласовых столиках стояли корзины с белой бегонией, а стены были выкрашены в Цвет белой яичной скорлупы. После ремонта эта комната нравилась Морин больше всего.
Хуанита положила в стаканы с чаем по веточке мяты с огорода и по дольке лимона.
— Так что насчет коров, мистер Джеймсон?
— Нас
— Да?
— Мы хотели бы купить все ваше ранчо.
У Морин зашевелились волосы на затылке.
— Вы не похожи на скотоводов.
— Мы не скотоводы. Мы представляем в Хьюстоне интересы семьи Калбетсонов. Они хотят купить ваш участок.
— Понятно. Но ранчо не продается.
Старший «зам», который сегодня назвался Брюсом Джеймсоном, с улыбкой достал из кармана конверт. Его жест напомнил девушке фокусников из кабаре, и она вдруг поняла, что этот человек ей неприятен.
— Ни за какие деньги, мисс Макдональд?
— Нет.
— Пожалуйста, загляните сюда, прежде чем отказываться.
Он встал и протянул ей конверт. Морин открыла его и достала чек, выписанный на ее имя, на четыре миллиона долларов. У нее задрожали руки.
— Это шутка?
— Нет, — он по-прежнему улыбался, — это банковский чек.
— Я вижу. — Она стояла с круглыми глазами и отвисшей челюстью. Почему?
— Простите?
— Почему вы предлагаете так много?
— Мы… мой шеф считает, что это справедливая цена.
— Ранчо стоит почти вдвое меньше.
— Подумайте, как много возможностей откроют вам эти деньги.
— Я думаю, думаю…
Девушка переводила удивленный взгляд с одного мужчины на другого. В голове ее был полный сумбур. Она сможет оплатить все свои счета, сможет уехать куда угодно и заниматься всем, чем только пожелает. Но в следующее мгновение Морин поняла, что не хочет никуда уезжать из Техаса Здесь Брендон. Здесь ранчо, завещанное Маком. Здесь ее жизнь.
— Я не могу это принять.
Брюс Джеймсон заметил, что она не торопится отдавать чек. Это хороший знак.
— С такими деньгами, — сказал он, — вы сможете воплотить в жизнь любые мечты. Я сомневаюсь, что вы еще когда-нибудь получите такое щедрое предложение.
— Я тоже сомневаюсь, но не могу продать ранчо.
На этот раз она вернула ему чек.
— Это ваше последнее слово, мисс Макдональд?
— Да, последнее. Это мой фамильный дом, мистер Джеймсон. Вон под тем деревом похоронен мой дядя. Я не могу его бросить.
— Я предлагаю вам огромную сумму…
— Знаю. И я нашла бы ей применение, поверьте. Совсем недавно я здорово села на мель,
— Тогда примите мое предложение и ни в чем себе не отказывайте.
Она с улыбкой посмотрела на Брюса Джеймсона и его напарника:
— Прошу прощения, джентльмены, но я остаюсь.
— Отлично, — сказал старший «зам», пряча чек в нагрудный карман пиджака, — тогда мы уходим.
Девушка проводила их до дверей и долго смотрела вслед машине.
— Как странно, — размышляла она вслух, — они пришли ко мне как раз тогда, когда я осталась без денег.