Все или ничего
Шрифт:
— Я сделаю все, что смогу.
Их лица были очень серьезны.
Брендону вдруг захотелось подойти и обнять эту женщину. На мгновение она показалась ему очень хрупкой и беззащитной. Впервые он открыл в Барбаре такую сторону, которую вряд ли кто видел до него. У него появилось совершенно ясное чувство, что сейчас, в этом кабинете, происходит нечто невероятно важное. Закладываются основы прочной, многолетней дружбы, а в их судьбах начинается новый этап.
На этот раз он протянул Барбаре руку, и она ее пожала.
— В следующие
— Я очень вам благодарен, Барбара.
— Я делаю это ради Техаса.
— Знаю, — сказал он и вышел.
Барбара молча стояла у порога своего кабинета, провожая глазами Брендона. Потом она прошла к окну гостиной, откуда было видно его машину. Когда-то вот так же она смотрела вслед уходившему Джону. Жизнь совершила полный виток.
Морин три дня без устали рылась в кабинете Мака и на книжных полках в библиотеке. На четвертую ночь, когда над холмами западного Техаса гремели раскаты грома, она нашла старую потрепанную кожаную папку. Развязав тесемки, девушка обнаружила наверху вырезки из журнальных статей о золоте конкистадоров и ксерокопию исторического очерка о золотодобыче в Кервилле за последние триста лет.
Под этими бумагами лежала очень старая карта с изображением маленького участка. Морин крутила ее и так и эдак, пытаясь расшифровать. Она провела пальцем вдоль русла ручья и вдруг узнала два холма — они высились на северо-западе ее ранчо.
— Я знаю, где это место! — взволнованно воскликнула девушка. — Значит, и Мак знал.
Как видно, именно эта карта и подвигла его безрассудно тратить свои доходы на золоторудную технику. Уже ни на что не надеясь, она просмотрела оставшиеся папки с бумагами и в последней нашла кусок картона с выдавленной в нем стрелой.
С обратной стороны к картонке был приклеен маленький листок бумаги с печатным текстом. В нем объяснилось, что это путь к старому испанскому руднику, который разрабатывали до середины XVIII века, а потом забросили.
Сбоку было приписано рукой Мака: «Тупик».
Морин перевернула картонку и осмотрела стрелу. Изгибы на ней соответствовали карте. Она снова внимательно изучила карту, потом стрелу.
Девушка понимала, что все это — пустая трата времени.
Мак наверняка уже искал этот рудник. Она взяла лупу, чтобы получше разглядеть мелкие отметки на карте и стрелу.
На самом кончике стрелы была другая стрелка, которая указывала назад. Ее можно было разглядеть только при хорошем освещении и под лупой. Она в волнении уткнулась в карту и увидела то, что искала.
— Есть! Эта стрелка показывает в том же направлении!
Она была так плохо видна, что Мак наверняка ее не заметил.
— Не может быть, — бормотала девушка, чувствуя, как по спине побежали мурашки. Неужели она нашла то, что не смог найти Мак?
Морин снова взглянула на карту. Так вот почему эти люди предлагали ей столько денег! Видимо, они знали про рудник.
Конечно, это всего лишь догадки, но она не упустит свою удачу. Ей нужно это золото — не столько затем, чтобы выпутаться из финансовых затруднений, сколько затем, чтобы обелить Мака.
Морин не верила в предчувствия и говорила себе, что ее вывод основан на здравом смысле, эмпирических данных и старой карте. Она очень надеялась на успех.
Глава 25
Вереницы лимузинов и стайки частных самолетов тянулись из Сан-Антонио, Эль-Пасо, Форт-Уэрта, Абилина, Далласа, Уичиты, Амарилло и Остина. Из самых отдаленных восточных городков прибывали «кадиллаки» и «линкольны». В них сидели самые влиятельные и богатые люди Техаса — те, кто задавал тон в политике, те, с чьим мнением считались.
Барбара ожидала четыреста человек, а приехало шестьсот двадцать Она была счастлива.
Распорядитель схватился за голову: не хватало еды, столов, стульев, тентов и букетов. А где взять еще барменов, официантов и поваров?
Барбара обратила свое сияющее лицо к распорядителю, хрупкому австрийцу из Форт-Уэрта.
— Мне плевать, как вы будете выкручиваться: украдите бычка и сами его зажарьте, в конце концов. Но вам придется накормить всех этих людей. Они мои друзья Герберт Хансберг выполнял работу для Барбары Котрелл уже пятнадцать лет и никогда не видел, чтобы она с такой беспечностью относилась к вечеринке. Но эта женщина хорошо ему платила, и он ответил ей сияющей улыбкой.
— Да, мэм. Я обо всем позабочусь.
— Будьте так любезны.
Барбара шла по саду, останавливаясь возле каждого гостя и перекидываясь с ним хоть парой слов. Она знала всех по именам, знала, как зовут их детей и сколько им лет, участливо расспрашивала их о жизни, здоровье, пошатнувшемся бизнесе. Хозяйка ранчо переходила о г одной группы к другой, и все замечали, как сильно она изменилась. Эта женщина была все такой же властной и энергичной, глаза ее все так же блестели, и в то же время в ней явно произошли какие-то перемены. «Она стала совсем другой!» — перешептывались удивленные гости.
У Морин неприятно сосало под ложечкой. Меньше всего ей хотелось присутствовать на политическом митинге Барбары Котрелл, но девушка понимала, как важно для Брендона, чтобы она его сопровождала. Когда они входили в особняк, он сжимал ее руку, но она невольно вспоминала День благодарения. У нее не было ни малейшего желания видеться ни с Барбарой, ни с Александром.
Однако Брендону она не сказала ни слова и прошествовала в сад с высоко поднятой головой и улыбкой на лице.