Все или ничего
Шрифт:
И все же память о пережитой в средней школе буре чувств подсказывала Джез, старательно жующей, казалось бы, долгожданный гамбургер, что интерес, который вызывает в ней Тони Гэбриел, имеет некоторое отношение к ее сердцу.
Когда он взял в руки прядку ее волос и, пристально рассматривая, спросил: «Как называется этот цвет? Кукуруза в кленовом сиропе?», ей показалось, что он рухнул перед ней на колени и признался, что она прекраснее Венеры Боттичелли.
Она поймала себя на том, что пристально изучает две глубокие вертикальные морщинки, залегшие по обеим сторонам его рта, которые
Она не могла отвести от него глаз.
– С гамбургером что-то не так?
– Да нет, все прекрасно. Просто... Просто я не голодна.
– Я тоже, – слегка удивленно проговорил он, глядя на нетронутый бутерброд, забытый им на тарелке. – Может, попробовать чего-нибудь экзотического?
– Сомневаюсь... что это поможет.
Джез с трудом выдавливала из себя слова. Казалось, губы сковало холодом, а сознание отказывалось служить ей. Просто отказывалось работать.
– Не голоден, – с удивлением повторил Гэйб, – хотя с утра ничего не ел.
Он проговорил это слегка смущенно, как человек, внезапно почувствовавший, что открыл для себя что-то важное. Это он знает, только еще не разобрался, в чем дело.
Джез еле слышно пробормотала что-то в ответ. Что-то о тоне, каким он сделал свое сообщение. Ей показалось, что невидимые золоченые трубы взорвались вдруг торжественными фанфарами. Он не голоден. Она не голодна. Она отметила опасную удушливую волну, нараставшую в груди, словно она вот-вот разрыдается или начнет хохотать, не в силах совладать с собой.
– Не принимай это на свой счет, но ты веришь в любовь с первого взгляда? – спросил Гэйб, с выражением мучительного неверия прислушиваясь к собственным словам, которых никогда прежде не произносил и о существовании которых даже не задумывался.
– Если бы ты спросил меня об этом несколько минут назад...
Джез заколебалась, опустив глаза, не в силах встретить его взгляд.
– Ну?..
– Я бы сказала, что сомневаюсь... Но ведь всякое бывает...
– Не останавливайся, – попросил Гэйб. – Говори, говори то, что приходит в голову.
– Сейчас я... Я начинаю...
– Что начинаешь? – торопил он, взяв ее за руки и крепко сжимая трепещущие пальцы.
– Начинаю думать... – Румянец залил щеки Джез.
– О чем?..
– Возможно ли это... – прошептала она, захлестнутая внезапной волной застенчивости и опустив подбородок
– Вообще или конкретно?
– Не знаю, – затрясла головой девушка.
– Для нас с тобой?
– Да откуда мне знать? Почему ты считаешь, что у меня на все есть ответ? – почти крикнула Джез и вскинула голову, протестуя против этого блаженного и бесцельного допроса.
– Потому что я влюблен в тебя до смерти! С той самой минуты, как увидел тебя, и это невероятно, со мной ничего подобного не случалось, так что ты должна мне все объяснить, сказать, что все это правда.
– Ох, – только и выдохнула девушка, чувствуя, как сердце, которое она считала холодным и не созданным для любви, вдруг освобождается от всяких оков и пускается в пляс под торжествующие звуки фанфар, возвестивших о счастье.
– Ты так и намерена сидеть здесь, вздыхая и охая? Джез кивнула, не в состоянии произнести ни слова.
– Ну что ж, и это сгодится. Главное, ты не сказала «нет», ведь правда? Ты тоже чувствуешь что-то похожее? Это случилось не только со мной? Не может же быть, чтобы это испытывал только я?
Джез не могла пошевелиться. Она продолжала сидеть неподвижно, зная, что с нее довольно просто слушать его и ждать. Руки его дрожали так же, как и ее, только у него они были теплыми, а у нее – ледяными.
– Значит, это мы выяснили. Любовь с первого взгляда, вот что это такое. Вот что с нами произошло.
Джез попыталась улыбнуться. Не вышло. Испуганная, она не знала, что делать, как ей себя вести. Ей никогда не подняться и не уйти спокойно из этой обтянутой красной кожей кабинки. Видно, весь остаток жизни придется просидеть здесь. Как она осмелилась заговорить с ним? Какая часть ее сознания породила эти слова? Но пока он не выпускает из своих ее руки, с ней ничего не произойдет.
– Ты уже почувствовала это на лекции? – продолжал терзать ее Гэйб.
– Не помню. Это было слишком давно. Да... Наверно... Не знаю.
– Но ты собиралась уйти, Джез. А если бы я тебя не остановил?
– Это невозможно.
– Невозможно, – быстро согласился Гэйб. – Точно. А ты знаешь, что я тебя еще ни разу не поцеловал?
– Похоже, это не имеет значения, – пробормотала Джез неуверенно.
– Ты права. Мы должны сделать так, чтобы имело значение.
– Но ведь никакой спешки нет... – едва выдохнула девушка.
– Тебе все равно?
– Вовсе нет.
– И мне тоже. Давай-ка покончим с этим. Чем дольше ждешь, тем труднее, – сказал Гэйб с уверенностью и решимостью человека, вся жизнь которого – сплошной риск, ни одному нормальному человеку не ведомый. – Поедем ко мне в отель?
– Хорошо. Только, пожалуйста, не выпускай мою руку. Так и держи.
Гэйб отпустил руку Джез лишь в тот момент, когда вставлял ключ в замок гостиничного номера, а переступив порог, крепко обнял ее, прижавшись спиной к двери.
– Теперь ты в безопасности. Ты дома, – сказал он, чувствуя, как дрожит она под плотным свитером.
– Тогда не выпускай меня из рук.
Голос ее прозвучал низко и жестко. Она прильнула к нему, зарывшись лицом ему в грудь.
– Ты так испугана? – выдохнул он куда-то ей в затылок.