Все имеет свою цену

Воэн Дона

— Право же, мама, я не могу понять твое отношение. Она ведь не кто-нибудь, а девушка, символизирующая фирму «Дюран».

— Она идиотка. В мозгу ни одной извилины.

— Но очень дорогостоящая идиотка. Если мы ее угостим хорошенько и развлечем, ее цена не поднимется.

— Как она может подняться? Ведь она у нас на контракте.

— А если она вдруг заявила бы на пресс-конференции, что, несмотря на контракт, ее доктор считает, что она должна оставить свой пост «девушки фирмы "Дюран"», потому что косметика плохо действует на ее нежную кожу?

Сердце

Гизеллы нервно забилось.

— Но она ведь этого не сделает?

— Она намекала на это. Кроме того, ты знаешь ее вкус. Она выбирает себе самых мерзких мужчин. Этот ее последний... мы просто обязаны удалить ее на некоторое время из Нью-Йорка.

Гизелла подняла глаза и увидела, как в гостиную входит Ромэн Мишо. Жестом она показала ему, что занята. Он кивнул с пониманием, и Гизелла возобновила прерванный разговор.

— Но ведь именно ты настояла, чтобы мы наняли Камиллу.

— Я настояла на том, чтобы мы наняли кого-нибудь. Каждый раз, когда мы собираемся расширить производство, все финансисты в один голос жалуются, что в восприятии публики компания слишком тесно связывается с твоим образом. И если с тобой что-нибудь случится...

— Но пока ничего не случилось. А мы все-таки вынуждены терпеть красивую безмозглую Камиллу.

— Я уверена, ты это сможешь, — сказала Сандра матери. — И не забудь послать кого-нибудь встретить ее в аэропорту. Камилла ни за что не сумеет сама взять машину и добраться до Каса Дюран.

Повесив трубку, Гизелла откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и стала массировать виски.

— Головная боль? — тихо спросил Ромэн.

Гизелла открыла глаза и увидела, что он стоит рядом, держа в руках стакан с напитком.

— Благодарю, — сказала она.

— Какие-нибудь неприятности?

— Некоторое осложнение. — Гизелла улыбнулась ему. — Я надеялась, что мне удастся одной наслаждаться твоей компанией. Ради этого я даже отложила приезд внучки. А теперь, по крайней мере несколько дней, придется мириться с присутствием гостьи. Камилла Пэйс — ты о такой слышал?

Он покачал головой.

— Имя мне незнакомо.

— Возможно, знакомо лицо. — Гизелла перевернула несколько страниц журнала, который купила в аэропорту. — Вот, — показала она, отыскав рекламу «Косметической продукции Гизеллы Дюран».

Ромэн взглянул на фотографию. Камилла со своим треугольным личиком с высокими скулами и огромными, опушенными ресницами глазами выглядела беззащитной как оленёнок.

— Конечно, я повсюду видел ее лицо. Я с удовольствием с ней поболтаю.

— Сомневаюсь, — сухо сказала Гизелла. — Если только тебе не доставит особое удовольствие бесконечно обсуждать ее лицо, процедуру ухода за ее кожей, ее диету, ее маникюр, ее педикюр, ее приступы гнева.

— Ах, — усмехнулся Ромэн, когда смысл сказанного ею дошел до него. — Она не такая развитая, как ты.

Его взгляд все еще не оторвался от глянцевого изображения на странице журнала. Он не заметил, как Гизеллу слегка передернуло от выбранного им слова.

— Нет, — сказала она мгновение спустя, — она совсем неразвитая.

Тон,

каким это было сказано, привлек его внимание. Он взглянул на нее и положил журнал.

— Только не начинай это снова, — попросил он и обнял ее.

— Я на девять лет старше тебя, дорогой Ромэн. Время невозможно повернуть назад.

— Что мне сделать, чтобы убедить тебя, что, когда речь идет о нас, время не имеет значения? Это? — Он нежно поцеловал ее в лоб. — Или это? — Он поцеловал ее в подбородок. — Или это? — Он овладел ее губами и поцеловал так, что это грозило отсрочить ужин.

И правда, они так и не поужинали. Когда Ромэн задремал, Гизелла тихо поднялась и направилась в гостевую ванную, чтобы принять душ. Затем медленно, тщательно она очистила лицо от макияжа и наложила увлажняющий крем, выбранный ею для максимального воздействия при минимальном содержании жира, чтобы Ромэн, прикоснувшись ночью к ее щеке, не подумал, что она сдобрена майонезом.

Когда она вернулась в постель, Ромэн все еще спал, но все-таки потянулся к ней и притянул к себе. Гизелла придвинулась поближе и лежала, размышляя о том, как ей повезло, что Орлена представила их друг другу. Правда, Орлена так не считала.

— Вам нужен был «минэ», а не Ромэн. Он кузен моего мужа, правда, не кровный. Хотя он называет себя графом, в таких вещах никогда нет полной уверенности.

— Какая разница? С ним приятно быть вместе.

— Но он привык жить на широкую ногу. Вы скоро в этом убедитесь. Он начнет просить у вас деньги. А если вы ему их не дадите, он смоется.

— Если он такой плохой, то почему вы познакомили нас?

— Потому что, дорогая Гизелла, я забыла, что вы американка. Американки такие серьезные. Они думают о браке и о том, чтобы муж содержал их всю оставшуюся жизнь.

— А европейские женщины?

— Они думают об удовольствиях в спальне. А в этом, дорогая Гизелла, Ромэну нет равных.

Впоследствии Гизелла поняла, что Орлена в этом была права. Но сейчас, к великому своему сожалению, она все больше и больше становилась американкой. Несмотря на разницу в годах, она хотела, чтобы он предложил ей выйти за него замуж. Она фактически намеревалась сама поднять этот вопрос, как только они прибудут в Каса Дюран. Именно поэтому она просила Лили отложить свой приезд до декабря, хотя ей очень хотелось увидеться с внучкой. А теперь все испортила Камилла Пэйс.

* * *

Патрик Хэллоран терпеть не мог Ромэна Мишо и не скрывал этого. Впервые за время его службы у Гизеллы стало возникать желание немедленно уволить его. Ромэн, наоборот, все обращал в шутку. «Этот преданный сторожевой пес», — называл он Патрика за его спиной.

— Это не смешно, Ромэн, — возражала Гизелла. — Он с тобой почти не церемонится. Я не желаю, чтобы он вел себя подобным образом.

— Но, дорогая моя, разве ты не видишь? Это потому, что он тоже любит тебя. Даже такой старый дурак, как месье Хэллоран, не может устоять перед твоей красотой и очарованием.