Все имеет свою цену

Чейз Джеймс Хедли

Я усмехнулся.

После ухода Солли я быстро съел ужин и вернулся в жилище Дестеров. «Кадиллака» на месте не было, из чего я заключил, что Элен отсутствует. Я решил проведать Дестера.

Когда я вошел, он лежал на кровати. Рядом на столике стояла начатая бутылка виски и пустой стакан. Он недовольно посмотрел на меня и спрятал руку под подушку, но я успел заметить в ней кольт 38-го калибра.

— Что вам нужно? — хрипло спросил он. — Надо стучать, прежде чем входить.

— Простите, сэр, — сказал я, остановившись, озадаченный видом

оружия в его руках. — Я просто подумал, что вы спите и боялся вас разбудить. Мне только хотелось знать, собираетесь ли вы сегодня вечером выезжать?

Он заметно успокоился.

— Входите, приятель, — сказал он уже более приветливым тоном. — Сегодня я себя неважно чувствую и никуда не поеду.

— Ваша жена уже дважды приказала мне убираться отсюда, — сказал я ему.

Дестер улыбнулся.

— Это меня совсем не удивляет, но вы, надеюсь, будете повиноваться только моим приказам.

— Слушаюсь, сэр.

Он откинулся на подушки, разглядывая меня.

— Вы женаты?

— Нет, сер.

— И очень умно поступаете! Если бы не этот брак, я никогда не стал бы пьяницей. Моя жена красива, не правда ли? Все, что может пожелать мужчина! Но она холодна, как айсберг… Единственное, что ее интересует — это деньги, — он налил себе виски и выпил. — Она ждет моей смерти, так как надеется получить после моей гибели много денег, — он горько рассмеялся. — Но ее постигнет разочарование: после моей смерти она получит только мешок долгов. Вот тогда будет смеху!

Я молчал и слушал. Это могло означать только то, что срок выплаты очередного взноса наступил, и Дестер не собирается возобновлять свою страховку…

На следующее утро Дестер вышел из дома ровно в десять тридцать и, садясь в машину, сказал мне:

— Отвезите меня в аэропорт, я полечу в Сан-Франциско рейсом в одиннадцать тридцать.

— Слушаюсь, сэр.

Зачем он летит туда? Я раздумывал над этим вопросом по дороге в аэропорт, пока неожиданно не вспомнил, что именно в Сан-Франциско находится главная контора страховой компании «Национальная верность». Дорого бы я заплатил сейчас за то, чтобы точно знать цель его полета в Сан-Франциско!

Я остановил машину у входа в аэропорт и распахнул перед ним дверцу.

— Во второй половине дня я прилечу обратно, — сказал он, — так что приезжайте за мной к четырем часам на студию. Да, кстати, как у вас с деньгами?

— Плохо, сэр.

Он улыбнулся.

— Сколько я обещал платить вам?

— Пятьдесят долларов в неделю, сэр.

Он достал из кармана чековую книжку.

— Вот вам ваше жалование на целый год вперед, и не бросайте меня сейчас одного! Дождитесь моего конца, уже недолго.

Я смотрел на чек, не веря своим глазам: на нем стояла сумма в две тысячи шестьсот долларов!

— И не медлите, — сказал Дестер, — если вы не получите деньги сегодня же, то можете опоздать: завтра на моем счету может не оказаться ни цента!

— Хорошо, сэр, но я надеюсь, это не…

— Это означает именно то,

что вы хотели сказать — перебил он меня, горько улыбаясь. — Мой контракт истекает в ближайшую субботу и не будет возобновлен. Я уволен, потому что я пьяница! А пьяницы в наше время не нужны никому. Я по уши в долгах. Пока я был продюсером киностудии «Пасифик», мои кредиторы терпели, надеясь на чудо, но в эту субботу, когда я останусь без работы, они набросятся на меня, как голодные волки: дом, машины, имущество, ценности — все это пойдет с молотка.

Дестер резко повернулся и пошел к зданию аэропорта. Я сел в машину, закурил сигарету и поехал в направлении автострады. Я старался выбросить из головы трагическое лицо Дестера и вернуться к мечтам о трех сотнях тысяч долларов, которые я отхвачу после его смерти…

Когда я вернулся в город, мне так и не удалось отделаться от дурного настроения. Хорошо хоть было о чем позаботиться… Две тысячи шестьсот долларов — это совсем не плохо для начала! Когда я протянул чек кассиру, он ушел свериться с бухгалтерской книгой, но потом возвратился обратно и выдал мне деньги.

Я зашел в соседний банк и открыл счет. Приятно было снова получить чековую книжку!

Вернувшись в свою квартиру над гаражом, я снял форму и, за неимением лучшего занятия, вывел из гаража косилку и стал подстригать газон. Около часа, когда я решил сделать перерыв и перекусить, я увидел, что Элен вышла из дома. Она остановилась в ожидании у края газона. Я подъехал к ней на косилке и выключил мотор.

— Я вам нужен, мадам?

— Да, сегодня вы должны будете отвезти меня вечером в Палм-Гроув-клуб, а потом в час ночи увезти меня оттуда. Мистер Дестер сегодня никуда не поедет.

Я посмотрел ей в глаза и поразился. В них уже не было прежней враждебности. Они были даже почти дружелюбны.

— Форму можете не надевать, — продолжала она, — вам придется долго ждать меня, можете сходить в кино или еще куда-нибудь.

Я удивленно смотрел на нее.

— Раз уж вы остались здесь, Нэш, — сказала она, улыбнувшись, — то нам не мешало бы перейти на более дружеский тон.

Долгий многозначительный взгляд, который она бросила на меня, мог означать только одно… Я знал достаточно много женщин, чтобы понять этот взгляд и призыв, который в нем содержался.

— Слушаюсь, мадам, — сказал я.

Я смотрел ей вслед, когда она возвращалась в дом, и чувствовал, как колотится мое сердце.

Глава 4

Я умею ладить с женщинами. Это, конечно, особый талант, и он дается не каждому. Я обнаружил, что обладаю им, в пятнадцать лет. Теперь мне тридцать три, и за прошедшие с тех пор восемнадцать лет я ни в чем так не преуспел, как в отношениях с женщинами.

Так что внезапная перемена в поведении Элен совсем не удивила меня, хотя она произошла намного раньше, чем я ожидал. Но мой опыт убеждал меня в том, что рано или поздно это произойдет.