Все имена птиц. Хроники неизвестных времен

Галина Мария Семеновна

– А… завтра можно?

– И завтра нельзя. Можно будет, если я тебе позвоню и скажу – можно. Ясно?

– А… что это было, Вася? Что это такое?

Вася огляделся по сторонам. Потом высунулся под дождь и заглянул за угол. Вернулся. Водяная пыль осела в темных волосах.

– Вроде никого, – раздумчиво сказал он. – В общем, так. Про психотронное оружие слышала?

– Нет.

– Не понимаю, – раздраженно сказал Вася, – в каком мире ты живешь… Кругом враги, империалисты везде, так и думают, как бы Олимпиаду сорвать. Ночами не

спят. Ну и мы не дремлем. В общем, на случай всяческих провокаций у нас есть асимметричный ответ. Это, Розалия, испытания. Что тебе еще сказать?

– Вот ты опять врешь, Вася, – обиженно сказала Розка.

Вася захохотал, но как-то невесело.

– Ну вот все тебе скажи, Розалия. Леви-Стросс у тебя где?

– Дома, – сказала Розка, шмыгнув носом.

– Вот и вали домой.

– А ты?

– А мне надо мир спасать. Я занят. Ладно, ты иди, Розалия. А я еще к Лене Сергеевне забегу. Вот ведь какая петрушка получается!

Он удивленно покачал головой. Розка, вообще-то, девка ничего себе, в этом возрасте они все ничего себе, но что этот в ней нашел? Уму же непостижимо.

* * *

– Ты вроде поспать собирался, Вася, – удивилась Петрищенко, увидев в дверях кабинета мрачную Васину морду.

– Хрен тут поспишь, – сказал Вася злобно. – Ну что, говорили с Лещинским?

– Стадион закроют.

– И все?

– И все.

– Он что, совсем дурак?

– Он говорит, – губы ее задрожали, – сами нагадили, сами и подчищайте.

– Вот ведь урод, Лена Сергеевна! – восхитился Вася. – А Катюша?

– А ты как думаешь?

– Все уроды, – подытожил Вася. – Все, как один, уроды. Тут еще одно непредвиденное обстоятельство выяснилось, Лена Сергеевна. Розку он гоняет. Видит он ее.

– Что? – Петрищенко потянула пальцем вниз ворот блузки, и Вася увидел, как на ее шее проступают яркие пятна.

– Два вечера как гоняет. Она, оказывается, вчера мне звонила. Говорит, в спину смотрит…

– Ты уверен, Вася?

– Стопудово.

– Опять Белкина, – с тоской проговорила Петрищенко.

– Вы чего, Лена Сергеевна? Нормальная же девка.

– Нормальная? – взвилась Петрищенко. – Тупая, нахальная… ни квалификации, ничего. Она ж двумя пальцами печатает!

– Да бросьте, Лена Сергеевна. Она просто не осмотрелась еще. А работать, извините, вообще дураков нет.

– Когда осмотрится, – зловеще сказала Петрищенко, – будет еще хуже.

– Тем не менее, Лена Сергеевна, факт остается фактом. Он ее гоняет. Пасет. Не так, как тех, а так… балуется… Я вот все думаю – почему, Лена Сергеевна? Что в ней, Розке, такого?

– Не знаю. Она, по-моему, еще хуже Ляльки.

Ох, что это я говорю, одернула она себя.

– А вдруг он ее до смерти загоняет? Или с ума сведет? Прикрыть бы ее надо.

Петрищенко вздохнула, вынула из сумочки ключи и открыла сейф.

– Вы чего, Лена Сергеевна, – укоризненно сказал Вася. – Вы ж сами говорите – на работе!

– Ну… – Петрищенко

подумала, куда бы разлить спирт, и не нашла. – Жизнь строится на исключениях из правил. Она, Вася, в сущности, и есть исключение из правил. Ты сходи к Чашкам Петри, Вася, у них там над мойкой шкафчик, там такие стаканчики стоят химические.

– Да знаю я. Откуда спирт, Лена Сергеевна?

– Выписала. Шрифт у пишмашинки протирать. И ленту. Не волнуйся, это даже не гидролизный. Спирт-ректификат, из пищевого сырья.

– Чего мне волноваться? Я и не такое пил.

– У всех, Вася, есть аналогичный опыт. Тебе тут нравится работать, только честно?

– Не очень. Вот по распределению отработаю и махну во Владик. Или на Игарку. Там поживее будет. А тут – без перспектив… Нет, Лена Сергеевна, мне тут не нравится. Если честно. Ну, к вам это не относится, понятное дело. Вы – хорошая женщина. Душевная.

– Средств на отдел не выделяют, – виновато сказала Петрищенко. – Нам давно пора… омолаживать.

– Вы уж его лучше без меня омолаживайте. Я лучше где-нибудь еще омоложу.

– А я думала, ты меня заменишь. Со временем.

– А это вот хренушки. Лена Сергеевна, вам еще до пенсии лет пятнадцать, что я буду это время сидеть тут как сыч? А потом раз, и кого-то сверху назначат. Молодого, перспективного.

– А ты дисер сделай.

– По нафаням, что ли? На Дальнем только на одном местном субстрате знаете, сколько материала набрать можно? А у вас только долгоносики…

– У нас тоже очень интересные случаи попадаются, – обиделась Петрищенко. – Вот этот, например.

– Да. Верно. Этот.

Вася нахмурился и молча выпил.

– Убийца он, Лена Сергеевна.

– Ну, так… если смотреть правде в глаза, – она отпила и поморщилась, – все они убийцы. Кто больше, кто меньше. Это там всякие народные сказки их идеализируют… для детей… А на деле… Ты закуси лучше.

– Чем, Катюшиными конфетками? Дураков нет!

– Я сыр купила. И кильку.

– Правда, кильку? – заинтересовался Вася. – Настоящую?

Они выпили еще.

– Вот все-таки хорошо, что у нас с суевериями борются, Лена Сергеевна, – рассуждал Вася, выуживая кильку пальцами. – Есть шанс, что совсем изживут. Но есть одна вещь, которая меня сильно беспокоит. Вот, скажем, нападет на нас Китай…

– Что вдруг? – сухо сказала Петрищенко.

– Ладно, или мы на Китай… Уже один раз чуть не дошло дело, с Даманским когда. И кого мы против них выставим?

– Китайцы тоже с суевериями борются, Вася.

– Не скажите, а вдруг это для отвода глаз? Дезинформация. А на самом деле у них и лисы-оборотни, и драконы даже… Или еще хуже, внедрили в народное сознание какую-то сущность убойную… А ведь их миллиард с хвостиком! Вы хоть представляете степень ее эффективности!

– Вася, – твердо сказала Петрищенко, у которой слегка шумело в голове, – это не наше с тобой дело. Нам бы с этой пакостью разобраться. И помощи никакой.