Все к лучшему
Шрифт:
— Не смущайтесь, продолжайте. — Потом достал из пакета небольшую картонную коробку. — Я зашел, чтобы принести Мэтти обед. Решил, что ей стоит подкрепиться перед открытием.
— Бог мой, — выдохнула Эриел. — Посмотри на себя. Такой спокойный. Такой отвратительно уверенный в себе. И как ты можешь быть таким полным и совершенным негодяем, Эбботт? Как ты можешь?
— Ну, — задумчиво протянул Хью, — должен тебе признаться, это непросто.
— А, заткнись! — Эриел метнулась мимо него в облаке черного шелка.
Секундой
В офисе опять наступила тишина.
Хью посмотрел на отвертку, которую Мэтти продолжала судорожно сжимать в руке.
— Вот что я тебе скажу. Если ты тихо и осторожно положишь ее на стол, я дам тебе поесть.
Мэтти почувствовала, что дрожит. Она бросила отвертку на стол, обошла его и резко опустилась в кресло — у нее просто подогнулись колени.
Она молча смотрела, как Хью достает из пакета еду — вермишель и овощи в ароматном арахисовом соусе.
— Ешь, — велел Хью, расстилая на ее коленях салфетку и подвигая ей картонную тарелку с вермишелью. — Когда закончишь, я помогу тебе повесить остальные картины.
— Спасибо. — Мэтти тупо уставилась в тарелку.
— Не стоит благодарности. Даже от нас, отсталых, бесчувственных, неотесанных чурбанов, может быть какая-то польза.
Мэтти продолжала неподвижно смотреть на вермишель.
Хью принялся за свою порцию. Целую минуту он молча жевал, потом поднял одну бровь и спросил:
— Значит, сунул, вынул — и бежать?
Мэтти моргнула и наконец взяла свои палочки.
— А что, это совсем неплохо.
— Спасибо и на том, — нарочито скромно поблагодарил Хью. — Знаешь, я ведь учусь. И готов приложить все усилия и совершенствоваться. Я схватываю на лету.
И внезапно Мэтти не могла уже больше сдерживаться. Она вспомнила его страстную, эротичную, невероятно сексуальную манеру любить и принялась хихикать. Хихиканье перешло в смех, и через мгновение она уже хохотала. Хью с любопытством наблюдал, вполне довольный собой.
Только позже она сообразила, что смех этот был еще лучшей отдушиной для стресса, чем гнев, который она обрушила на свою сестру.
И именно Хью она должна благодарить за то, что он дал ей возможность так разрядиться.
Выставка картин Силка Таггерта имела колоссальный успех. Большую часть вечера Хью провел, небрежно прислонившись к стене с бокалом шампанского в руках, искренне сожалея, что его приятель не может этого видеть. Силк бы порадовался, глядя, как эта изысканная публика сходит с ума по поводу его полотен. Хью старался запомнить услышанные им обрывки разговоров как можно точнее.
…Во мне они вызывают какое-то странное желание… Мне не терпится повесить этот пейзаж с лагуной у себя в гостиной… Такие необыкновенные, естественные краски… Какой контраст с серыми, коричневыми и черными полотнами, которых полным-полно в других галереях Сиэтла… Так смело, все
Мэтти была повсюду, выглядела по-деловому — в строгом костюме, волосы тщательно уложены в пучок. Она все время находилась среди посетителей, беседовала с потенциальными покупателями и не обращала внимания на опустошения, производимые на столах несколькими явно голодными художниками. Она еще раньше сказала Хью, что считает еду, которую поглощают отощавшие живописцы, своим вкладом в искусство.
— Совсем неплохо, — заявила молодая женщина с зелеными волосами и массой металлических украшений, обращаясь к Хью.
— Вы имеете в виду картины? — спросил Хью.
— Нет. Еду. Картины хорошие, но жратва просто потрясающая, верно? Мэтти всегда устраивает настоящий пир. Она не такая скупая, как владельцы других галерей. — Молодая женщина, прищурившись, взглянула на Хью.
— А вы кто? Тот самый художник?
— Нет. Его друг. Он не смог приехать.
— Жаль. Приятно, наверное, смотреть, как у людей крыша едет от твоих работ. Я бы все отдала, чтобы они так обалдели, глядя на мои работы.
— А что вы делаете?
— Я занимаюсь металлической скульптурой. Меня зовут Шок Вэлью. Шок Вэлъю Фредериксон. Но я подумываю о чем-то другом. Что более соответствует моему новому направлению, понимаете?
— Э-э…
— Мои работы становятся более тонкими, — терпеливо объяснила Шок Вэлью. — У меня сейчас куча идей благодаря Мэтти.
— Мэтти? А каким образом, черт возьми, она с этим связана?
— Да она вроде этих старомодных меценатов, поняли? Она меня подкармливает, пока я работаю над моей последней вещью. Когда-нибудь я с ней рассчитаюсь.
— Угу. И сколько же вы ей должны?
— Точно не помню, — небрежно ответила Шок Вэлью. — О, вон идет мой приятель. Не видела его
С тех пор, как он сломал ногу, выступая в парке. Приятно было поговорить, кто бы вы там ни были. Увидимся еще.
Несколько часов спустя Хью наблюдал, как Мэтти аккуратно запирает галерею. Она явно находилась в приподнятом настроении.
— Прошло хорошо, верно? — Хью взял ее под руку и повел в сторону дома.
— Очень хорошо. Я все продала, что у меня было. Надеюсь, Силк будет доволен.
— Конечно. Он будет счастлив, как маленький ребенок на Рождество. Он же никогда раньше не пользовался успехом. — Хью немного помолчал, размышляя. — А ведь ты в этом деле основательно поднаторела, да?
— В каком деле?
— Ну, общаться с кучей потенциальных покупателей и все такое. Демонстрировать работы Силка. Управлять галереей. Все вместе.
— Я этим зарабатываю на жизнь, — спокойно согласилась она.
— Угу.
— Что-то не так, Хью?
— Да нет.
— Ой ли?