Все лики любви
Шрифт:
Ну, пусть не такой силы, но хоть нечто подобное, чтобы вот так – часть души, до сладкой боли? Все этого ищут и хотят, но не зная, вслепую, лишь догадываясь, что так на свете случается. А ему дано было испытать и узнать, каково это пережить. Повезло ли? Большой вопрос. Скорее уж наоборот.
Ведь не сложилось ни разу, ни одна женщина не вызвала в нем и намека на такие переживания. А Егор ждал, хоть и не признавался себе совсем уж откровенно в этом, но ждал. Может, и на самом деле отрекся тогда по глупости пацанской.
Только Великий Дух и знает.
Вот
Как и настроение Верочки, подходят они нынче с погодой друг другу.
С Барминым за эти две недели они разговаривали всего три раза по скайпу, не поверите: о погоде, о природе, о всякой ерунде. Вере становилось грустно совсем, она не очень понимала, что происходит. Уже никто не спрашивает настойчиво, что она решила, никуда не зовет и ничего не предлагает. И вообще господин Бармин все три раза выглядел озабоченным, деловым сверх меры и сохранял в разговоре сдержанный тон.
«Спокойно, милый, никто ни на что не претендует!» – мысленно почти посылала его подальше Верочка, непроизвольно реагируя на такую холодность. Работала и подсознательно, не отдавая себе отчета, считала дни, которые остались до крайнего срока, когда она еще может подать документы на восстановление в институт.
Это после разговора с Василием Николаевичем. Вера ему позвонила, туманное что-то произнесла про появившуюся возможность восстановиться и поинтересовалась: до какого срока она еще может подать документы. Ее замечательный преподаватель и декан так обрадовался, что занес ее в предварительные списки и назначил крайний срок подачи документов. Вот она и считала дни, неизвестно зачем.
А сегодня вечером нежданно-негаданно господин Бармин вдруг позвонил по телефону, когда она вошла в квартиру, только успела бросить сумку на полку и снять босоножки. Вера сначала не поняла, что это Егор – какой-то неизвестный номер определился.
– Да, – сдержанно ответила она.
– Привет, что такая строгая? – почти весело спросил Бармин.
– Номер неизвестный, – слегка обалдев от неожиданности, пояснила Вера.
– А… – Егор тут же перешел к делу, буквально ошарашив: – Вер, поехали со мной в Европу. У меня командировка неожиданно наметилась на несколько дней. Поехали вместе.
– У меня работа! – только и смогла сказать она.
– А мы тебя с нее отпросим, – как-то слишком оптимистично звучал его голос.
– У меня нет загранпаспорта, и у меня работа, с которой трудно просто так отпроситься.
– Тебе с нее не отпрашиваться надо, а увольняться и восстанавливаться в институт, все сроки пропустишь, – вдруг изменившимся тоном практически отчитал ее Бармин. – Подать документы и ко мне приехать.
– В Европу? – не удержалась Верочка от подначки.
– Хотелось бы и туда, но раз нет загранпаспорта, то сделать его мы не успеем, мне через три дня лететь, а так давно пора ко мне
– И в тайгу бы сводил, – подсказала Вера.
– Если захочешь, то и в тайгу, – и предложил еще одну замануху: – Хочешь, к шаману отвезу, он тебя от бед заговорит, амулеты сделает.
– Хочу, – вздохнув, честно призналась она.
– Тогда кончай страдать, подавай документы в институт и приезжай, – строго распорядился Бармин.
– Я еще не решила, – снова вздохнула Верочка.
– Решай. Теперь уже точно пора, – жестко сказал Бармин и прервал разговор.
Вера посмотрела на экран телефона и медленно положила его на тумбочку у кровати, на которой, оказалось, сидела, только сейчас поняв, что и не заметила, как прошла в свою спальную, так переживала этот разговор.
Он прав. Теперь точно пора решить: да – да, нет – тогда все! Нет!
Но она никак не могла сделать выбор.
Вера легла на кровать на бок, подтянула коленки повыше, обняла подушку и вздохнула пару раз, понимая, что больше откладывать решение нельзя.
Однажды, на третьем курсе института, у нее случилась страсть. Именно так – страсть! Не любовь, не влюбленность и не роман – безумная, ненормальная, больная страсть! Нет, ну, может, сначала и была влюбленность, ведь страсти на что-то надо было опираться, а потом уж она развернулась!..
Стояли жаркие, удушливые первые дни сентября, студенты еще ленились вовсю, оставаясь мысленно в раскрепощенном, свободном лете, преподаватели тоже не спешили сдаваться осени и работе. Вот один из них и выпал из расписания совершенно непонятным для кафедры образом – не то в пробке наглухо застрял, не то подевался куда-то. В спешном порядке его заменили, доверив прочитать лекцию молодому аспиранту.
Всю пару Верочка слушала, как однокурсницы вяло обсуждают этого аспиранта, Лапина Михаила Андреевича.
– А он ничего так, фактурный, – сказала Ленка Егодина.
– Даже очень фактурный, – подхватила Инга. – Достаточно высокий, и мускулатура имеется.
– Вот только простоват внешне, а так ничего, – отметилась и третья, самая разборчивая среди них на предмет мужской внешности, Ольга.
– Да ладно, – не согласилась Инга. – Глаза и губы, подбородок очень ничего.
– Ты что, на него запала? – заподозрила Ленка.
– А что, я бы с ним замутила. – Инга повнимательнее присмотрелась к объекту изучения и спросила: – А ты что думаешь, Вер?
– Вполне себе симпатичный мужчина, – вяло отметилась в разговоре Вера и пожаловалась: – Жарко.
Жарко. Учиться совершенно не хочется, девчонки разобрали все достоинства и недостатки аспирантика до мелочей, Вера в разговоре участия не принимала, пытаясь записывать лекцию. Когда прозвенел звонок, Михаил Андреевич, отпустив остальных, потребовал, чтобы вся их компания подошла к нему.
– Я как-то трудно для вашего понимания объясняю? – строго спросил он. – И вы пытались обсудить предмет моей лекции?