Всё может быть
Шрифт:
— Продолжай, — говорит Ник, слегка толкая меня в бок и делая вид, что ничего не понимает. — Расскажи нам все. Мы знаем, тебе не терпится.
— Ник прекрасно разбирается в любовных делах, правда, Ник?
Все, что говорит Сэл, только усложняет ситуацию.
Ник просто кивает, но при этом улыбается, и я понимаю, что ему нравится издеваться надо мной.
— Давай, Либби, ты сегодня такая молчунья, это совсем на тебя не похоже.
— Сэл, мне нечего сказать.
— Не верю, — говорит Ник.
Я пинаю его под столом.
— О-о, — говорит Сэл, —
— О боже, извини! — говорю я.
Ник откидывается на стуле и начинает хохотать.
— Что происходит? — Похоже, Сэл ошарашена.
— Кла-асс... — стонет Ник, — ну ладно, ладно. Извини. Просто Либби и я... — Он замирает.
Давай, продолжай, думаю я. «Либби и я» — что? Встречаемся? Или просто спим вместе? Что?
— Либби и я... — повторяет он и снова замолкает.
— Что «Либби и я»? — спрашивает Сэл, которая наверняка прекрасно понимает, что он хочет сказать, но просто придуривается.
— Ну, ты понимаешь... — Он наклоняет голову и поднимает брови.
— Нет, — говорит она, — не понимаю. — А потом не выдерживает и начинает смеяться. — О боже, я чувствую себя полной идиоткой.
— Ничего, — приободряю ее я, — мне надо было сразу сказать.
— Да уж точно, — говорит она, — почему ты не сказала?
— Не знала, с чего начать.
— Так у вас... все получилось? Тем вечером? — Лицо ее расплывается в улыбке.
— Отлично получилось, — подчеркнуто медленно выговаривает Ник, обнимая меня и чмокая в щеку.
— Ну нет, хватит тут изображать влюбленную парочку.
— Извини, — говорит Ник и отодвигается. — Просто я не могу от нее оторваться.
Я сижу и улыбаюсь. Улыбаюсь и улыбаюсь.
Подходит официантка и говорит, что наш столик освободился. Мы встаем и входим в ресторан. Первой идет Сэл, потом я и Ник. Он обнимает меня за талию, утыкается носом мне в шею и шепчет:
— Ты сегодня просто неотразима.
Я улыбаюсь еще шире и усаживаюсь за столик.
Мы прекрасно проводим время. Мне нравится, что Ник ладит с Сэл, хотя она больше его подруга, чем моя. И еще больше мне нравится то, что почти весь вечер он сжимает под столом мою руку и все, что я говорю, увлекает его, даже если на самом деле это вовсе неинтересно. Благодаря ему я чувствую себя самой замечательной женщиной на свете.
Мы немного говорим о работе, потом об общих знакомых, а потом начинаем рассказывать истории. Сначала о пьянках — и, естественно, в соревновании, кто больше всех напился, побеждает Ник. Потом о том, как мы в пьяном виде садились за руль, и о встречах с полицией. Я признаюсь, что однажды познакомилась с парнем, который пригласил меня на свидание, а потом появился в доме у моих родителей в полицейской форме. На этот раз побеждаю я.
Дальше мы вспоминаем наши худшие свидания и смеемся до колик, когда Сэл рассказывает, как она ответила на объявление колонки «Одинокие сердца», а потом по фотографии, присланной ей, влюбилась по уши. Но, когда произошла очная встреча, подающий надежды мужчина оказался толстым, лысым коротышкой!
— Наверное, думал, что я не замечу разницы! — хохочет
А мы с Ником ломаем голову: что бы такое придумать, чтобы перещеголять ее. У Ника потрясающая история о тайном преследовании. Он познакомился в баре с блондиночкой с модельной внешностью. Они встретились несколько раз, и он понял, что она совершенно неинтересна. Она была именно такой, какими представляют моделей, — тупой блондинкой, — и он бросил ее. Потом блондинка замучила его телефонными звонками, каждый день появлялась у него дома, писала ему письма, где описывала день их свадьбы и в конце концов набросилась на него с кухонным ножом, крича, что если он не достанется ей, то не достанется никому.
Сэл и я замерли, открыв рот.
— Это ужасно! — говорю я. — И что же ты сделал?
— Попытался отнять у нее пистолет, но не смог, вот появился полицейский. Она взяла его в заложники, а потом застрелила. Дом окружили, а ее отправили в психушку. — Он печально качает головой.
— Подожди, — говорю я, — ты же сказал, что у нее былкухонный нож, а не пистолет.
— Правда? О, черт. — Он пожимает плечами. — Ну все равно, признайтесь, история была отличная.
— Ты все выдумал? — Сэл в замешательстве.
— Не совсем, — отвечает он, — это случилось на самом деле. Только не со мной, а с Миком в сериале «Бруксайд».
— Ник! — Я смеюсь. — Ты неисправим!
Мы допиваем кофе, и Сэл начинает зевать. Ник просит счет. Я не спрашиваю его, пойдет ли он ко мне, потому что мы оба уже знаем, что да. Когда Сэл предлагает подвезти Ника до метро, он говорит нет, и она краснеет.
Мы прощаемся с Сэл и идем в мою квартиру, и, когда мы входим, возникает неловкая ситуация: на автоответчике горит красная лампочка. Она показывает, что у меня четыре сообщения.
Я не могу прослушать автоответчик сейчас — не потому, что это могут быть сообщения от других мужчин, а из-за Джулс. Я-то Джулс знаю. Наверняка она оставила сообщение вроде: «Где ты? Опять трахаешься?», или «Надеюсь, ты ходить после прошлой ночи можешь», или «Как поживает наш любовничек?» А я умру, просто умру, если Ник услышит это!
— У тебя сообщения, — говорит он и садится.
— Да, наверное, от мамы или от Джулс. Сейчас уже поздно перезванивать. Завтра послушаю.
Он встает и целует меня в шею.
— Значит, темноволосые красавцы тебе не звонят?
— Если бы! — смеюсь я, но потом принимаю серьезный вид. — Никас...
По моему голосу он чувствует, что я хочу сказать что-то важное, поэтому отходит и говорит:
— Я что, плохо себя вел? Я что-то не так сделал, да? Что же?
— Нет, — смеюсь я. — Просто я хочу, чтобы ты знал, что, пока мы вместе, я ни с кем больше спать не собираюсь.
Он серьезно кивает и обдумывает то, что я сказала.
— Хорошо, — отвечает он, — я чувствую то же самое. Я понимаю, что между нами ничего серьезного быть не может, но согласен, что, пока мы вместе, мы не будем спать с кем-то еще. И если кто-то из нас захочет этого, мы честно признаемся и поговорим.