Все можно исправить
Шрифт:
Ответом ему были гудки в трубке.
Сидя в своем любимом кабинете, Джоан размышляла о своей невеселой жизни, вернее подводила итоги.
Итак, Дэвид не остановил ее. А она так надеялась на это, на то, что он не отпустит ее и убедит, что все будет по-другому. Она бы поверила Дэвиду, стоило ему приложить хоть малейшее усилие, но он не сделал этого, а просто улетел в Бостон. В глубине души Джоан ожидала чего-то подобного, поэтому старалась морально подготовиться к этому. И сначала у нее действительно получалось, даже отношения с Джорджем как-то стали потихоньку налаживаться. Она стала больше
Неожиданно зазвонил телефон, но Джоан, полностью поглощенная своими невеселыми мыслями, не обратила на него никакого внимания. Однако телефон не унимался, его настойчивый трезвон наконец достиг ее сознания. Джоан огляделась и тупо уставилась на аппарат, но потом ее взгляд прояснился, и она вдруг подумала, что звонит Дэвид. Это было удивительно, но она не ошиблась — это был действительно он. Однако ее радость была преждевременной. Он звонил не для того, как она предполагала, чтобы говорить о них. Дэвид позвонил из чисто деловых соображений. Он говорил исключительно о делах компании. Джоан что-то рассеянно отвечала и ждала, ждала, что он позовет ее, попросит забыть о том, что случилось. Но он не позвал. Закончив разговор все тем же деловым тоном, с которого начал, Дэвид положил трубку.
Джоан еще некоторое время не могла прийти в себя. А может этот звонок ей просто приснился? Она пыталась вспомнить, о чем шла речь, но не могла. Единственное, в чем Джоан была уверена наверняка, так это в том, что Дэвид полностью возлагает на нее всю вину за случившееся и не будет предпринимать никаких усилий, чтобы вернуть ее.
Но Джоан не плакала, ее сознание полностью отключилось. Ей казалось, что только чудо сможет вернуть ей способность чувствовать жизнь во всех ее красках. А сейчас было только опустошение.
8
Это было обычное утро, ничем не отличавшееся от других. Джоан спустилась к завтраку последней и поэтому не услышала начала разговора, но поняла, что речь идет о вечернем приеме. Ее это не огорчило и не обрадовало — сколько таких приемов устраивалось в их доме. Поэтому она доедала свой бекон и почти не слушала того, о чем говорили за столом, пока до нее не дошел смысл фразы, сказанной Барбарой:
— Подумать только, а ведь Дэвид неоднократно уверял меня, что никогда не женится. Но вот и его бастионы рухнули — наверное, эта девушка действительно, как говорит Дэвид, исключительна.
Джоан, как будто проснувшись, не удержалась от вопроса:
— А, что Дэвид решил жениться?
Барбара удивленно посмотрела на Джоан.
— Как, разве ты не знаешь? Мы уже целую неделю обсуждаем предстоящий приезд Дэвида и его невесты, а ты будто в облаках летаешь. Совсем ничего вокруг не замечаешь из-за своих магазинов.
— Простите, я, кажется, не выспалась. — Джоан от услышанного действительно казалось, что она еще спит.
Барбара тем временем продолжила:
— Завтра они прилетают из Бостона, а послезавтра устраивается прием, на котором мы будем праздновать помолвку Дэвида с Натали.
Джоан слушала, затаив дыхание.
— Сначала я
Боже, ее зовут Натали!
Джоан неожиданно сделалось дурно. Она поднялась из-за стола, перед глазами у нее все плыло.
— Извините, я поднимусь к себе. Что-то я себя неважно чувствую.
Джордж заботливо спросил:
— Тебя проводить, дорогая?
— Нет-нет, я сама.
Барбара тоже в свою очередь обеспокоилась.
— Да ты побледнела. Может, вызвать врача?
— Не волнуйтесь, ничего страшного. Наверное, давление упало. Полежу — и все пройдет.
— Если что-то понадобится, позови меня. — Лицо Барбары выражало искреннюю тревогу.
— Да, спасибо.
Она поднялась в спальню и, едва закрыв за собой дверь, опустилась на пол. Ей действительно было дурно. Новость произвела на нее ошеломляющее впечатление. Джоан ждала Дэвида, скучала по нему. И была уверена, что рано или поздно он вернется и у них все наладится. Но то, что он вернется не один, такого и представить не могла. Несчастья всегда подкарауливают нас там, откуда мы их совсем не ждем.
Весь день Джоан провела в спальне, сославшись на нездоровье. Один раз приходил Джордж узнать, как она себя чувствует, но Джоан сказала, что приняла таблетки и теперь отдыхает. Слава богу, ее никто больше не тревожил. К вечеру волнение немного улеглось, и она уже думала только о том, как при встрече с Дэвидом не выдать своих чувств. Она еще не утратила гордости и должна достойно встретить новый удар судьбы. Никто и никогда не догадается, насколько ей сейчас плохо. А уж Дэвид вообще будет последним человеком, кто поймет, что творится в ее душе. Она покажет ему, как он ей безразличен. С этими мыслями Джоан погрузилась в тревожный сон.
На следующий день, едва проснувшись, она бодро вскочила с постели и в очень радостном расположении духа — во всяком случае, внешне — спустилась к завтраку. За столом сидел только Джордж. Барбара с Фрэнком отправились куда-то по делам. Джоан весело поцеловала Джорджа, чем его очень удивила, так как в последнее время она постоянно хандрила, и села с ним завтракать.
— Ты прекрасно выглядишь. — Джордж смотрел на нее с любовью.
— Спасибо. Но, знаешь, я хочу выглядеть еще лучше, поэтому после работы я отправлюсь в салон. Так что не жди меня к обеду, перекушу по дороге, — говорила она уже на ходу. — Все пока, я убегаю.
Джордж едва успел ей напомнить:
— Не забудь, сегодня вечером Дэвид представит свою невесту.
— Конечно, я буду. Дэвид столько для нас сделал, — сказала она со значением и упорхнула как мотылек, не дав Джорджу ответить ей. Однако его больше устраивало нынешнее состояние его жены, чем депрессия последних месяцев.
Вечером, когда уже начали собираться гости, Джоан никак не могла собраться с духом, чтобы спуститься вниз. Была потрачена масса усилий, времени, чтобы выглядеть великолепно и не ударить в грязь лицом. На ней платье от Версаче, дорогие бриллианты. Над ее прической трудились стилисты в одном из лучших салонов Нью-Йорка. Однако она была готова снаружи, но абсолютно не готова внутри, поэтому не могла объективно оценить, настолько ли она хороша, чтобы конкурировать с невестой Дэвида.