«Все на выборы!», или пуля для сутенера
Шрифт:
10
Вечер выдался теплый. Несмотря на поздний час, во дворе все еще играли дети. Егор Кремнев стоял возле двери подъезда и курил, курил до тех пор, пока от сигареты не остался один фильтр. Только тогда он бросил окурок в урну и решился войти.
Поднявшись на второй этаж, Егор в нерешительности остановился перед железной дверью с номером 314. Над головой Кремнева тускло светила желтая лампочка. Стены подъезда были обшарпаны. Недалеко от двери на белой известковой поверхности карандашиком было
Егор поправил шелестящую упаковку на букете белоснежных роз, стряхнул с плеча невидимую соринку и нажал на кнопку звонка.
Щелкнул замок, и дверь открылась.
— Прежде чем открывать дверь, нужно спрашивать: «кто?» — сказал Егор.
— Спасибо за совет. Ты только за этим пришел?
— Нет.
Он достал из-за спины букет и протянул его Ольге.
— Это мне? — удивленно спросила Ольга.
Егор усмехнулся:
— А ты видишь здесь кого-то еще?
Ольга засмеялась, взяла цветы и прижала их к лицу.
— Запах что надо, — сказала она. Затем посмотрела на голову Кремнева и с усмешкой констатировала: — Непроницаемое сердце Егора Кремнева дало течь. Вслед за головой. Ты что, ограбил цветочный магазин?
— Нет, — сказал Егор. — Реквизировал. Я ведь полицейский. Мне можно.
— Ах, да, — кивнула Ольга. — У тебя ведь есть пистолет и удостоверение в красивой красной корочке.
— Точно, — кивнул Кремнев. — Может, пустишь меня в квартиру?
— А как же ордер?
— А он мне нужен?
Ольга улыбнулась:
— Необязательно. Я законопослушная девушка и не привыкла оказывать сопротивление властям.
Она отошла в сторону, пропуская Кремнева в квартиру. Закрыла за ним дверь. Егор привлек Ольгу к себе и крепко ее обнял.
— Тише, дикарь. Цветы помнешь, — со смехом запротестовала Ольга.
— Не проблема, — сказал Егор. — Реквизирую новые.
Кремнев взял из рук Ольги розы и швырнул их на табурет. Затем вновь прижал ее к себе и нежно поцеловал в губы.
— Ты знаешь, — задумчиво сказал он, — у меня такое ощущение, что я в тебя влюбился.
Ольга дотронулась кончиком пальца до его носа, улыбнулась и сказала насмешливым ласковым голосом:
— Не всегда нужно доверять своим ощущениям. Надевай тапки и пошли в комнату.
— Как прикажешь. Я… — Улыбка медленно сползла с его губ. — Постой, что это у тебя? Что это у тебя?
Ольга отвернулась.
— Ничего, — негромко сказала она. — Просто прикусила губу.
— Чушь! — Егор взял Ольгу за плечи и развернул к себе. — Это след от удара. Что случилось?
— Хулиганы, — тихо проговорила Ольга. — У нас очень неспокойный район. И перестань меня трясти.
Кремнев заглянул в глаза Ольги, и странная тяжесть сдавила ему сердце.
— Было бы разумней рассказать мне всю правду, — мягко сказал он.
— Я сказала правду, — спокойно ответила Ольга. — Отпусти меня.
— Что ж… — Кремнев отпустил ее плечи. — Если ты не доверяешь мне…
— Я
— Можешь, конечно, — согласился Егор. — Хотя…
— Давай забудем об этом, — быстро перебила его Ольга.
— Ладно, забыли, — кивнул Егор.
Ольга провела ладонью ему по щеке.
— Ну, не дуйся, — нежно сказала она. — Я правда не знаю, кто это сделал. В метро была давка. Какой-то кретин двинул мне в лицо локтем. Это ведь не трагедия. Пойдем в комнату.
Они прошли в комнату и сели на диван.
— Есть хочешь? — спросила Ольга.
— Не сейчас.
— А что ты хочешь сейчас?
— Ничего. Просто сидеть и смотреть на тебя.
— Голова болит?
— Нет. Кружится немного.
— Бедная головушка, — сказала Ольга. Она протянула руку к голове Егора, но вдруг остановилась и спросила похолодевшим голосом: — Скажите, пан полицейский, а вы до сих пор думаете, что это я убила вашего Голышева?
Егор отрицательно покачал головой:
— Нет. Я так не думаю.
Ольга вздохнула:
— Наверное, мне так и следовало поступить, но я слишком слабая. У меня не хватило бы решимости. Я заурядная трусиха.
— Это ты-то трусиха? — Кремнев улыбнулся. — Ты очень храбрая. Ты привезла меня, раненого, к себе домой. Перевязала мне голову. Да ведь ты спасла мне жизнь!
Ольга улыбнулась и обвила шею Егора тонкими руками.
— Дурень, — с нежностью сказала она. — Я ведь говорю про настоящую опасность.
— В тот момент я был по-настоящему опасен, — улыбнулся Егор. Он привлек Ольгу к себе и поцеловал ее в губы, потом в лоб, потом в шею… — О, черт… — Егор зажмурился. Снова открыл глаза. — Ты не возражаешь, если я прилягу? Голова бунтует. Хочет, чтобы ее положили на что-нибудь мягкое.
— Ты можешь положить свою голову мне на колени, — сказала Ольга. — Я ее не обижу.
Кремнев лег на диван и положил голову Ольге на колени. Он устало прикрыл глаза, а она принялась перебирать его мягкие каштановые волосы.
— Скажи, Егор, — тихо произнесла она, — а тебе не делается противно, когда ты вспоминаешь о том, что меня…
— Не дури, — буркнул Кремнев.
— Прости. Просто те парни… Они…
— Давай поговорим о чем-нибудь другом.
— Дослушай до конца. Я хочу, чтобы ты знал. Знал, что творится у меня здесь. — Он дотронулась пальцем до своего сердца. — Ты, конечно, удивишься, но я благодарна этим ублюдкам. Они меня многому научили.
— Оля…
— Нет, правда. Кем я была до встречи с ними? Возвышенной дурочкой со стишками Цветаевой под мышкой. Думала, жизнь — это любовь, страсть, слова… А оказалось, что жизнь — большая куча дерьма. А вместо рыцаря в плаще и со шпагой встречаешь отмороженного ублюдка в кожаной куртке, с ножом, приставленным к твоему горлу. Потом он хватает тебя за волосы и орет: «Раздевайся, сука». Вот и вся любовь.