Все о
Шрифт:
– Когда кончаются аргументы, то переходят к личным оскорблениям.
– Вот мой аргумент!
– и Сатана с маху двинул Ангела в челюсть. Тот шустро взвился вверх и прокричал:
– Когда не могут доказать словами, доказывают кулаками! Это привычка всех дураков. Ерофей, когда напаришься здесь, поднимайся на небо, там и поговорим!
– Вали, вали!
– свистнул снизу Сатана.
– Не забудь: Сатана здесь правит бал, люди бьются за металл!
– и погрозил кулаком, злясь, что ему, бескрылому, летучего Ангела не догнать.
Горюнов задумчиво почесал в затылке: «Да… И
Ерофей вышел из дворца Сатаны и, задумавшись, медленно пошёл по Тихгору. Дойдя до небольшого, очень странного сквера, в котором росли совершенно безлистые деревья и кусты, чёрные, словно обгорелые, Ерофей сел на первую, попавшуюся на глаза, скамью. Неподалеку от него остановились двое зелёных взъерошенных и тощих чертей. У одного в руках - захватанный грязный стакан, у другого - точно такая же бутылка, которую на Земле звали «огнетушителем». Черти так пристально разглядывали Ерофея, что он заёрзал беспокойно на скамье.
– Он?
– спросил один чёрт у другого.
– Не-а… Не похож, тот - постарше, помужее.
– А где же тот?
– А бес его знает…
Вдруг невесть откуда появился голый человек с взлохмаченной головой, опутанный резиновыми трубками. Под мышкой у него торчала стойка капельницы, оранжевый шланг от колбы тянулся к левому забинтованному запястью, а в правой руке он держал мензурку.
– Вот он!
– обрадованно вскричал первый чёрт.
Они бросились к человеку, но тот вновь исчез. Черти забористо выругались, но не успели успокоиться, как человек появился вновь.
– Эй, приятель!
– схватил его за руку второй чёрт.
– Ты шутки с нами шутишь? То появляешься, то исчезаешь, а нам без третьего выпить никак не возможно. Ты хоть где?
– В ре-а-а-ни-ма-ци-и… - еле слышно выговорил полумёртвый человек.
– Ну, ясно!
– авторитетно заявил первый чёрт.
– Дохтура тебя то вытаскивают отсюдова, то ты сюды летишь.
– Не трепись!
– оборвал его другой.
– Пока он здесь, давайте скорее выпьем, - и налил вино в стакан и мензурку.
– Ну, вздрогнем, - произнёс полумёртвый и опрокинул содержимое в себя.
Черти тоже выпили: один из стакана, другой прямо из горлышка бутылки.
– Эх, пошла хорошо!
– довольно крякнул полумёртвый.
– Прямо-таки душа за… - и исчез.
– Во! Опять его отсюдова утянули!
– воскликнул чёрт со стаканом, утирая губы и нюхая свой кулак.
– А, - махнул беспечно лапой его приятель, - скоро вернётся. У них там, наверху, ни таблеток от головы, ни валерьянки, ни аллилчепа. Сам видел. Просил как-то валерьянки на опохмелку в аптеке, не дали, заразы, без рецепту. Эй!
– крикнул он Ерофею.
– У тебя закуси не найдется? Только смотри, если кукуруза, то она мне не нужна. Терпеть не могу. А то был тут у нас один чудак, всех кукурузой угощал. Сейчас он в Соврае, из грешников в праведники недавно его перевели.
Ерофей стыдливо пожал плечами: он съел недавно последний кусок колбасы.
Черти отошли от Ерофея, и он вдруг услышал за ухом:
– Ерофей, ты давай к нам. Ну их, чертей зелёных. Перепились, теперь пойдут наверх казаться вашим
– Куда это - к вам?
– недоверчиво поинтересовался Ерофей у стоящего за спиной Ангела.
– В Соврай. Так называется столица Рая небесного.
Бесприютному Ерофею было всё равно, куда идти, и он согласился. Вместе с Ангелом они миновали ворота Тихгора, Лысый чёрт при том истово перекрестился лохматой лапой и явственно прошептал: «Чур меня, чур!» - сплюнув им вслед. Вскоре они подошли к заставе, охраняемой Болом и Ваном.
Оба черта, высунув языки, сидели на камне, который никак не могли затащить на гору: она обязательно плевалась лавой и сбрасывала злополучный камень вниз, причём часто чертям на их бестолковые головы, потому у Кривого был обломан левый рог.
– Куда?!
– грозно вскричали обозленные на весь свет и ад черти, преградив Ерофею дорогу.
– Со мной!
– ответил важно Ангел, выпятив живот и отодвигая чертей в сторону, которые отскочили от него словно от прокажённого
Подойдя к странному сооружению, которое видел Ерофей сверху, Ангел открыл дверь небольшой обшарпанной кабины и гостеприимно пригласил Ерофея внутрь.
Горюнов с опаской ступил вслед за Ангелом: уж больно всё какое-то ненадёжное на вид.
Ангел нажал на кнопку «пуск». Кабина затряслась, что-то заскрипело снаружи, однако не сдвинулась с места.
– Ох, опять сломалось!
– горестно развёл руками Ангел.
– Придётся к проклятому Сатане обратиться, - и лицо его страдальчески сморщилось.
Ангел вышел из кабины, направился к аппарату, похожему на земной телефон, ободранному, как и кабина, снял рожок, долго щёлкал пальцами по мембране, дул на неё, крутил заводную ручку, пока из аппарата не раздалось:
– Это ты, Ангелочек?
– голос у Сатаны был развесёлый.
– Он видит нас, - шепнул Ангел Ерофею, и заискивающе улыбнувшись, ответил.
– Я, я, Степан Антонович! Я к тебе с просьбочкой небольшой: не повелишь ли Бабе Яге дать нам метлолёт, чтобы до Соврая добраться?
Сатана истинно по-мефистофельски расхохотался:
– Опять колымага твоя сломалась? Давно тебе предлагаю: гони валюту, и я тебе дам лучших специалистов!
– Ангел при этом печальнейше вздохнул, а Сатана продолжал: - И поставь, наконец, видеофон, ни черта не видно и не слышно, когда ты на связи. А Бабе Яге, так и быть, звякну. Ждите чёртомобиль, - и он опять захохотал.
– Садись, Ерофей, - предложил Ангел, опускаясь на шаткую скамеечку возле аппарата.
– Скоро прибудет экипаж, у них сервис на высоте, проклятый Сатана слово умеет держать, если его какой-нибудь чёрт не попутает.
И, правда, минут через пять к ним подкатил роскошный, но странный лимузин: спереди - как «Форд», сбоку похож на «Тойоту», а сзади - неизвестно на что, причём автомобиль постоянно менял свои очертания.
– Садись, садись, - подтолкнул Ангел Ерофея к машине.
– С ветерком доедем до метлодрома. Эх, какой русский не любит быстрой езды! Трогай, милейший, - и махнул небрежно вперёд рукой, словно какой-либо князь своему лакею. Выглядел он заносчиво и высокомерно.