Все обещало мне его, Ахматова Анна Андреевна

Все обещало мне его

на обложку

Ахматова Анна Андреевна

Шрифт:

* * *

И в памяти черной, пошарив, найдешьДо самого локтя перчатки,И ночь Петербурга. И в сумраке ложТот запах и душный и сладкий.И ветер с залива. А там, между строк,Минуя и ахи и охи,Тебе улыбнется презрительно Блок —Трагический тенор эпохи.9 сентября 1960Комарово

Петербург в 1913 году

За заставой воет шарманка,Водят мишку, пляшет цыганкаНа заплеванной мостовой.Паровик идет до Скорбящей,И гудочек его щемящийОткликается над Невой.В

черном ветре злоба и воля.Тут уже до Горячего Поля,Вероятно, рукой подать.Тут мой голос смолкает вещий,Тут еще чудеса похлеще.Но уйдем – мне некогда ждать.<13> января 1961Ордынка

Бег времени

Что войны, что чума! – конец их виден скорый,Им приговор почти произнесен.Но кто нас защитит от ужаса, которыйБыл бегом времени когда-то наречен?10 июня 1961Комарово

* * *

Так не зря мы вместе бедовали,Даже без надежды раз вздохнуть, —Присягнули – проголосовалиИ спокойно продолжали путь.Не за то, что чистой я осталась,Словно перед Господом свеча,Вместе с ними я в ногах валяласьУ кровавой куклы палача.Нет, и не под чуждым небосводомИ не под защитой чуждых крыл,Я была тогда с моим народомТам, где мой народ, к несчастью, был.<21 июня> 1961

Царскосельская ода

Девятисотые годы

А в переулке забор дощатый…

Н. Г<умилев>

Настоящую одуНашептало… Постой,Царскосельскую одурьПрячу в ящик пустой,В роковую шкатулку,В кипарисный ларец,А тому переулкуНаступает конец.Здесь не Темник, не Шуя —Город парков и зал,Но тебя опишу я,Как свой Витебск – Шагал.Тут ходили по струнке,Мчался рыжий рысак,Тут еще до чугункиБыл знатнейший кабак.Фонари на предметыЛили матовый свет,И придворной каретыПромелькнул силуэт.Так мне хочется, чтобыПоявиться моглиГолубые сугробыС Петербургом вдали.Здесь не древние клады,А дощатый забор,Интендантские складыИ извозчичий двор.Шепелявя неловкоИ с грехом пополам,Молодая чертовкаТам гадает гостям.Там солдатская шуткаЛьется, желчь не тая…Полосатая будкаИ махорки струя.Драли песнями глоткуИ клялись попадьей,Пили допоздна водку,Заедали кутьей.Ворон криком прославилЭтот призрачный мир…А на розвальнях правилВеликан-кирасир.3 августа 1961. УтроКомарово

Нас четверо

Комаровские наброски

Ужели и гитане гибкой

Все муки Данта суждены.

О. М<андельштам>

Таким я вижу облик Ваш и взгляд.

Б. П<астернак>

О, Муза Плача…

М. Ц<ветаева>

… И отступилась я здесь от всего,От земного всякого блага.Духом-хранителем места сегоСтала лесная коряга.Все мы немного у жизни в гостях,Жить – это только привычка.Чудится мне на воздушных путяхДвух голосов перекличка.Двух? А еще у восточной

стены,В зарослях крепкой малины,Темная, свежая ветвь бузины…Это – письмо от Марины.19-20 ноября 1961Ленинград. Больница в Гавани

Родная земля

И в мире нет людей бесслезней,

Надменнее и проще нас.

1922

В заветных ладанках не носим на груди,О ней стихи навзрыд не сочиняем,Наш горький сон она не бередит,Не кажется обетованным раем.Не делаем ее в душе своейПредметом купли и продажи,Хворая, бедствуя, немотствуя на ней, —О ней не вспоминаем даже.Да, для нас это грязь на калошах,Да, для нас это хруст на зубах.И мы мелем, и месим, и крошимТот ни в чем не замешанный прах.Но ложимся в нее и становимся ею,Оттого и зовем так свободно – своею.1 декабря 1961Ленинград. Больница. Гавань

Слушая пение

Женский голос, как ветер, несется,Черным кажется, влажным, ночным,И чего на лету ни коснется —Все становится сразу иным.Заливает алмазным сияньем,Где-то что-то на миг серебритИ загадочным одеяньемНебывалых шелков шелестит.И такая могучая силаЗачарованный голос влечет,Будто там впереди не могила,А таинственной лестницы взлет.19 декабря 1961 (Никола Зимний)Больница им. Ленина(Вишневская пела «Бразильскую баховиану»)

Фото