Все оттенки желаний

Крамер Марина

Костя выпросил отпуск на работе. Интересно, в семье тоже отпуск взял? Я себя чувствую безалаберной и вообще…

Вчера я весь вечер потакала идиотским причудам любовничка, рехнувшегося на почве каких-то одному ему ведомых образов. Он любит смотреть, когда я пишу – говорит, у меня лицо меняется, и на нем отражается все, что я пишу. Интересно, что такое вчера отражалось во время составления плана семинарских занятий с приглашенным педагогом из Москвы, если примерно раз в час он меня оттаскивал от ноута и волок в постель. Меня же не это взволновало,

а то, что уж больно высокая активность у мальчика. И ночью я его подловила-таки – юноша заглатывал виагру, как леденцы. Давно я так не орала…

– Как можно так безответственно?! Это ведь не сироп шиповника!

– Да подумаешь…

– Больше ко мне не подходи сегодня!

– Ты разговорилась, дорогая. Не забывайся!

– Прекрати этот цирк! Я сейчас серьезно с тобой разговариваю, а ты не понимаешь! Вот доиграешься – не сработает в самый интересный момент, тогда вспомнишь меня!

– Да, вспомню – и у меня сразу все будет нормально, так что успокойся.

Короче, я плюнула и пошла снова за ноут.

С утра Костя куда-то уехал, я выспалась по-человечески, постояла под душем и вышла покурить в кухню, но там оказался Серега, полез с задушевной беседой, чего мне совершенно не хотелось. Я вполуха слушала, потом похмельному мужику захотелось песен, и он врубил чудом сохранившийся «комбайн». Ну, хоть вкусы у нас с ним сходятся – и то ладно. Серега поразил меня в самое сердце довольно приятным голосом и чувством ритма, хотя мозг песнями вынес, конечно.

Приехавший Костя застал чудную картинку в кухне – я с ногами на табуретке, в руке сигарета (сигары закончились), рядом кружка кофе, напротив – Серега в полосатой безрукавной тельняшке, весь синий от наколок, и он поет под диск Круга, а я внимательно слушаю. Костя поржал, попил чая с нами и поволок меня в комнату, предварительно сунув дядюшке пятисотку. Все, мы его теряем…

– Где был-то? – я запрыгиваю к нему на руки, и он носит меня по комнате как маленькую.

– Ездил к Эдику.

Настроение портится:

– За каким?..

– Чего – за каким? А ты себе как представляешь все, когда Серега тут? Не выгоню же я его! И потом – места мало…

– Ты что – в догонялки играть собрался? С какой радости тут стало мало места? – Меня злит уже одно только упоминание об Эдике, а не то что… Этот потный мерзкий уродец постоянно пытается навязаться к нам на съемки третьим, намекая Косте, что готов на многое.

– Да ну тебя! Хочу, как лучше, а ты вечно!

– Ох, заботливый ты у меня… просто слов нет!

– Прекрати! – Он шлепает меня ладонью по заду, и я морщусь – чувствительно. – Так вот, съездил я к Эдику, он ключи мне дал от студии. Только одно условие… – Он многозначительно смотрит на меня, и я моментально вскипаю:

– Та-ак! А вот это брось сразу! Даже не думай, не заикайся! Я серьезно!

– Что – испугалась? – хохочет он. – Ну неужели же я такой идиот, что позволю какому-то там Эдику к тебе хоть пальцем прикоснуться?

– Да ладно бы – если пальцем!

– Лора, ну

не устраивай тут! Я же сказал – никаких посторонних. Я ему денег дал – типа за аренду.

– Ох, недешево тебе стали обходиться, дорогой, твои прихоти, – мурлычу я, и он смеется:

– Да ну, фигня! Ты со мной поедешь Джера встречать?

Что-то очень хочется оттянуть момент встречи, если честно.

– Нет, ты езжай один, я вас тут подожду.

Он внимательно вглядывается в мое лицо, убирает со лба челку:

– Слушай, а вот так ее нельзя зачесать?

– Да можно – почему нельзя. Только зачем?

– Мне так больше нравится. И кстати – линзы не забудь снять.

О, точно! Я редко ношу контактные линзы, если только цветные иногда, и как-то однажды во время фотосессии одна такая порвалась у меня в глазу. Вместо того чтобы заниматься делом, Костя около часа пытался вытащить обрывки у меня из глаза. Так что предостережение совсем не лишнее.

– Да, я сниму.

– И макияжа бы поменьше, а? А то чистая ведьма!

– Боишься – Джеральд испугается?

Костя смеется, опускает меня на пол. Мне что-то все равно не по себе, руки трясутся. Хочу курить, сигарета не приносит такого длительного кайфа, как сигара – ее можно одну весь день посасывать, а сигарет уходит почти пачка. Правда, тонких, с ментолом – но все равно. Костя орет…

Ладно, не буду курить, лучше полежу. Я себя вообще плохо чувствую в последнее время – весна, препараты и все такое. Поэтому большая часть жизни проходит в горизонтальном или полулежачем положении. Для таких ситуаций ноутбук – штука незаменимая.

Костя смотрит на меня настороженно – ему мой вид тоже не очень нравится. Он садится рядом, щупает лоб, берет за запястье, считая пульс.

– Слушай, у тебя сердце еле бьется вообще. Может, кордиамина?

– Костя, ты не кардиолог, а хирург – так что не лезь в узкую специальность.

– Но тебе же плохо, я вижу.

– Я полежу – пройдет.

Он обнимает меня и сочувственно спрашивает:

– Боишься опять? Ну, сейчас-то уже ничего нового не будет, ты все знаешь.

– Я стала на два года старше.

– И что? Это как-то меняет дело, что ли?

– Я начала думать о том, как выгляжу со стороны.

– Да? И как же? – фыркает Костя. – На тебе где-то написано, чем ты предпочитаешь заниматься? Ты как-то иначе ходишь, говоришь, смотришь? Я тебе татуировку сделал, проколол что-то? Нет? Тогда чего ты себя изводишь?

Я не знаю, почему делаю это. Просто всякий раз, когда я оказываюсь в окружении людей, мне кажется, что от меня что-то исходит, потому что начинаются какие-то двусмысленные намеки, разговоры сводятся исключительно к теме «ниже пояса». И после этого Костя говорит, что ничего нет.

Но смысл в том, что, глядя на меня, люди в последнее время испытывают вполне определенное желание, и меня это бесит – потому что я не такая. Своих мужчин я могу по пальцам пересчитать в буквальном смысле, и даже одной руки на это хватит.