Все оттенки желаний

Крамер Марина

Он усаживает меня к себе на колени, зарывается лицом в грудь и бормочет:

– Ну, правильно, и он так и сказал, надо же…

– Кто? – не понимаю я, и он отмахивается:

– Да никто. Все, поедем. Ты ведь ко мне?

– А что?

– Хочу… хочу тебя, я всю ночь переживал – как ты, что ты…

– Да? А эсэмэски кто мне писал со всякой ерундой? – уличаю я, и он смеется:

– Хотел развлечь, не помогло?

– Хватит…

– Так что – ко мне?

Да, я могу – к тебе. И даже хочу, но… там Джеральд. Я не хочу его видеть, но – странное дело – уже хочу эту чертову

фотосессию с ним… Вот дура…

– Костя… я …

– Я знаю, Лор… ты хочешь, чтобы все было, но не хочешь никаких прикосновений Джера, да? Чтобы только я – а он как бы на вторых ролях, да?

Я ничего не понимаю – откуда он это взял? Я вслух разговариваю, что ли?

– Мы сейчас с ним переговорим, я сам ему все скажу. Едем.

У подъезда он меня целует и шепчет, поглаживая руки:

– Сейчас поднимемся, чайку попьем, да? Ты успокоишься, отдохнешь…

Я не уверена, что при помощи чая смогу вернуть себе самоуважение и душевное равновесие… Да и как вообще его теперь можно вернуть – после всего?

Джеральд сидит в кресле перед телевизором, в руках у него два больших белых шара, он машинально перекатывает их в пальцах. Услышав шаги, поворачивается:

– О, Лори! Привет…

– Привет…

– Джер, выйдем на пять минут, я поговорить хочу. – Костя чуть толкает меня в спину.

– Ну пойдем, раз хочешь.

Он выходит, задев меня плечом и хмыкнув. Я сажусь в кресло и беру со стола пачку фотографий – своих. Господи, какое у меня лицо замученное… Ну, немудрено – весь день на ногах, потом в аське до четырех утра… И нервы, нервы…

– Что, любуешься? Я вот тоже просматривал, Костя красавчик – классно делает, – раздается голос Джера над моей головой, и я вздрагиваю, роняю снимки на пол. – Ты меня боишься, что ли? Не надо. И вообще – давай-ка по-честному, Лори. – Он подвигает кресло и садится со мной колени в колени. Я вся непроизвольно сжимаюсь. – Прекрати, я не трону тебя. Давай мы с тобой вот что обсудим, Лори… – Он вдруг берет меня за правую лодыжку и тянет к себе: – Что это? Откуда синяк такой?

– Ударилась… на работе.

Он смотрит чуть удивленно, но потом отпускает мою ногу и продолжает:

– Короче, давай так, Лори. В прошлый раз… ну, перегнул я тогда, каюсь. Но подумай – а ты сама-то разве этого не хотела? Ведь могла послать меня – так? Но ты ведь не сделала этого? Почему?

Если бы я знала…

– Молчишь? А я тебе скажу: потому, что в тебе есть кое-что, чего ты сама пока не понимаешь. И именно это «кое-что» заставило тебя. Теперь дальше. Я пообещал Косте, что не стану больше тебя трогать. Но знаешь, что… Я вижу, что ты сама не против, хоть и пытаешься тут в недотрогу поиграть. Поздно, малышка, ты увязла. Но я пообещал Косте – и не стану делать этого. Он мне доверяет. Я не могу подорвать дружбу.

Он переводит дыхание и внимательно смотрит на меня.

– Слушай… – Он берет меня за подбородок и смотрит в глаза. – Предлагаю сделку. Если я отработаю так, что тебе не будет противно и страшно, ты останешься со мной на ночь. Не делай такое лицо – Косте я все объясню, – предвосхищает он мой вопль.

– А если нет? – интересуюсь я, и он ржет:

– А

если нет – то больше ты никогда меня не увидишь. Идет?

– Я согласна.

– Заметано. Я так понимаю, все у нас переносится на несколько дней, раз ты не в форме? Я тогда пойду пока, с Серегой пообщаюсь. До завтра, Лори…

Он встает и уходит, а я потрясенно молчу. Даже не думала, что он способен настолько хорошо понять меня и пойти на компромисс. Я не уверена, что мне удастся его обмануть, скорее всего – нет, потому что я практически всегда получаю все, чего хочу…

Вошедший Костя отвлекает меня от мыслей, наскоро раздевает и кладет на кровать. Я ничего не хочу, тело как бревно, и Костя, поняв, что мне плохо, просто укутывает одеялом, обнимает и всю ночь прижимает к себе, точно боясь, что я исчезну.

Так тяжело делать вид, что тебе все равно. Тяжело играть, если ты не профессиональный актер. Нельзя долго быть тем, кем не являешься. Особенно если образ тебе отвратителен. Но другого способа нет. Девушки давно не верят в принцев на белых конях. И даже на белых «Мерседесах» – уже тоже. И фраза «Я положу к твоим ногам весь мир» стала пошлой и глупой. Они не хотят мир к ногам… Они хотят денег, блеска, статуса. И вдруг – появляется та, ради которой ты действительно готов на все, и видишь, что ей не нужно то, что другим. И она – чужая. И ты смотришь, что творит с ней ее избранник, и видишь, как физически ей плохо от этого. И понимаешь: только ты можешь помочь, только ты способен. И добиваешься этого любыми способами. Даже теми, что тебе самому противны. Но главное – цель. Цель. И ты ее достигнешь, чего бы это ни стоило.

* * *

Вернувшийся Сашка весь какой-то взвинченный. Позвонил с дороги, сказал, что заедет за мной в клуб. Это неожиданно, но я согласилась. Едем в машине, и я невольно замечаю, как ввалились у него глаза.

– Ты устал?

– Морально, – бормочет он. – Знаешь, я отвыкаю потихоньку от будней оперативной работы, все-таки адвокатам легче. А тут пришлось в морг ехать, осматривать труп после эксгумации – приятель попросил.

Я чувствую по его голосу, как трудно дался ему этот поход. Конечно, Сашка уже несколько лет занимается «чистой» работой, в которой нет походов в морг и выездов на трупы, как раньше, он отвык, ему тяжело.

– Сань… ну, ничего, сейчас дома в ванне полежишь, коньячку выпьешь – и спать.

– Лорка, скажи, ты мне изменяешь? – вдруг спрашивает он, и я с трудом сдерживаю дрожь:

– К чему этот вопрос?

– А что – попал?

– Глупости.

Он останавливается на светофоре и поворачивается ко мне:

– Мне кажется, ты в последнее время какая-то нервная. Как будто у тебя что-то случилось, и ты не знаешь, как из этого выпутаться. Я могу чем-то помочь?

О, черт, как же мне вдруг захотелось разорвать этот бесконечный круг лжи… Взять и сказать ему правду. Но… Я прекрасно понимала, чем все обернется. Саша не поймет – да и кто бы понял? Узнать, что жена мало того что изменяет тебе, так еще и снимается в разном дерьме категории «три икса»! Сильно сомневаюсь, что кто-то оценил бы это. Уж мой муж – точно нет.