Все оттенки желаний
Шрифт:
«Вот уж в этом я ни секунды не сомневаюсь…»
Спускаемся в подвал, Джеральд звонит в дверь, что меня напрягает еще сильнее – хорошо, если там Костя, а если Эдик? А, черт! Ну так и есть – в дверном проеме в слабом луче электрической лампочки стоит Эдик…
– Здорово, Джер! Долго что-то. Брыкалась? – кивает он в мою сторону. – Такая сука противная! И с гонором еще. Я давно Косте говорил – ты неправильно себя ведешь с ней, слишком много требуешь, заставляешь ломать себя, а она этого не хочет и не может.
«Господи, да заткнись ты, урод!»
Но
– Все? Я тебе бабки отдал? Ну, будь свободен, а я уж тут сам как-нибудь.
– Ты только если камин топить будешь, посмотри, чтобы все прогорело.
Эдик уходит, а Джеральд запирает дверь и убирает ключ в карман. Мне становится ясно, что домой я сегодня уже не попаду…
Он раздевается, стягивает с меня пальто, присаживается на корточки:
– Позвольте ножку… а то что-то ты потерялась совсем, как я погляжу. Боишься? Боишься, я вижу… – Он стягивает мои сапоги. – Вот так… ты не переживай, я твои шмотки привез – очень уж у тебя гардероб прикольный, еле выбрал.
Гардероб у меня по меркам фетишиста и вправду прикольный – я отовсюду привожу всякие штучки, костюмы, платья, чулки…
Я терпеть не могу эту студию, потому что ненавижу Эдика, и редко соглашаюсь на предложения Кости прогуляться к нему в гости. Если бы не страх, я с любопытством рассмотрела бы все, на что оказался способен этот жмот в обустройстве интерьера. Но сейчас мне так страшно, что вообще ни до чего…
Помещение огромное и темное, стены обиты чем-то плотным – ну понятно, для звукоизоляции…
Джер расстегивает сумку и бросает мне пакет:
– Ну, переодевайся, что ли?
– Я не хочу…
– Что? – удивленно спрашивает Джер, сидя на корточках перед расстегнутой сумкой. – Что это за фокусы еще?
Меня понесло – я не выношу, когда давят:
– Я не буду делать этого с тобой.
– Лучше заткнись, а то один звонок, и ты уже делаешь это с Эдиком! – отрезает Джер. – Он очень просил, кстати… Думаю, тебе не надо объяснять, чего ждать от него? Не уверен, что он будет обсуждать с тобой что-то, как я. Переодеться!
«Извините, сэнсэй, меня заклинило», а потому я стою столбом посреди студии и даже не шевелюсь. Джеральд встает, тяжело вздыхает и подходит ко мне:
– Тебе надо обострить, да? Не вопрос – обострим, – он разрывает блузку. – Так пойдет?
Я не могу объяснить ему, что не хочу, боюсь, не могу, – у меня язык прилип к небу, очень хочется пить. Джер стягивает с меня разорванную блузку, гладит по груди и подмигивает:
– Ох, Лори… кто бы знал, что так выйдет – да? Костя дежурит, мы вдвоем – все отлично… Не стой с таким лицом, как будто я собрался тебя изнасиловать. Нет, ну, если ты хочешь, разумеется, – то я готов. – Он снова наклоняется к сумке.
Я хочу только одного – уйти отсюда, оказаться дома, в ванне, в теплой воде и в душистой пене. А не торчать в этом холодном подвале…
– Джер… отпусти меня…
– Сдурела? Даже разговора быть не может. Ну-ка, иди сюда…
Но
– Уж извини, настоящих нет, только кожаные. Но могу потуже затянуть… Руки! – орет он внезапно, и я вздрагиваю и протягиваю руки. Кожа наручников плотно облегает запястья, Джер застегивает ремешки.
– У тебя такие руки тонкие, как ты из полицейских-то не выворачиваешься? – Он стаскивает с меня джинсы и стринги, оставляет только чулки – идиотская привычка носить чулки даже под брюками… – Вот так… ну-ка, где тут у него что-нибудь? – тащит меня за собой за цепочку наручников, находит какой-то крюк и подвешивает. – Нет, это не пойдет… высоковато… ладно, побудь пока так, я переоденусь.
Вывернутым рукам не очень удобно, но терпимо. Только очень уж здесь холодно, очень… я вся покрылась мурашками, меня трясет. Возвращается Джер в своем дурацком прикиде, без слов вставляет мне кляп, я не успеваю даже пискнуть.
– Замерзла? – Он поглаживает меня по спине, по животу.
Внезапно он останавливается и отходит от меня, садится на табуретку и закуривает:
– Хочешь курить, Лори?
Я отрицательно качаю головой – курить не хочу, а вот воды бы выпила, потому что в горле пересохло. Не знаю почему, но так всегда происходит на пике возбуждения, Костя это помнит, поэтому бутылка минералки у него всегда под рукой. Но Джеру никто этого не сказал, разумеется. Я закатываю глаза, и он, заметив это, кладет сигарету и возвращается, расстегивает кляп. У меня свело скулы – шарик великоват, и несколько мгновений я не могу прийти в себя. Джеральд хлопает меня по щекам – не бьет, именно хлопает, приводя в чувство:
– Поплыла?
– Пить…
– А, сейчас.
Запасливый – минералка у него есть, неужели Костя рассказал? Тогда выходит, что он был в курсе этого плана. И за это я ему такое устрою, что мои сегодняшние мучения покажутся просто раем на земле. Я не прощу такого предательства – ведь это уже не впервые…
Вода течет по подбородку и шее, Джер, забавляясь, специально плещет на грудь.
– Зря ты, Лори, аппарат Косте грохнула – смотри, какая тема! Я вот думаю иногда, что Косте не столько важно быть твоим любовником, сколько существенна вот эта вся шняга – картиночки, рисуночки… А тебе, я смотрю, не такое нужно. Хочешь, я покажу? – Я непроизвольно постанываю. – Так что?
– Я не хочу… ничего не хочу, оставь меня в покое…
– Ты устала, Лори?
– Нет… я просто ничего не хочу…
– Давай так: ты поспишь, я тебя даже отвяжу кое-где, а потом мы продолжим. Я просто хочу тебе самой доказать, что Костя не то, что тебе нужно, вот и все. – Он отстегивает наручники от крюка, хотя с рук их не снимает, укладывает меня на кровать, распутывает узлы на лодыжках. Тянет из-под меня покрывало, и я передергиваюсь от мысли, что сейчас окажусь на грязном постельном белье, где неизвестно чем, с кем и как занимался вонючий козел Эдик. Джеральд ловит выражение моего лица и улыбается: