Все по-настоящему
Шрифт:
Джетт не отпускает мои руки и тянет меня на кухню.
– Начос? – спрашивает он.
– Начос, – соглашаюсь я.
На этот раз в начос пошли остатки стейка, снова «Велвита» (мне в самом деле нужно купить этому парню немного настоящего сыра), перчики халапеньо, кинза, оливки, лук, и я все-таки сдалась и разрешила ему добавить кусочки хот-дога.
Начос
– Нам стоило бы открыть ресторан, в котором будут подавать одни начос. Можно было бы делать начос на завтрак и десертные начос. Мы произвели бы фурор.
Вытираю с его подбородка расплавленный сыр и облизываю палец. Сейчас это кажется таким естественным. Потом хватаю один из чипсов, на котором полно всякой всячины, и забрасываю себе в рот.
Ух ты, какая… какофония вкусов. Жую, пытаясь понять, нравится мне или нет. Вкус настолько шокирует, что проходит немало времени, пока я к нему привыкаю.
– Те были лучше, – говорит Джетт и берет еще немного.
– Обломщик.
Снова набиваю полный рот начос и решаю, что они мне нравятся. Я хочу сказать, это не самая моя любимая еда на земле, но они определенно хороши.
– И как ты себе представляешь десертные начос?
– Если придумать, как запекать чипсы с корочкой, как на пирогах, то можно заливать их шоколадом, взбитыми сливками и так далее. А еще можно сделать фруктовые начос.
– Было бы просто супер, учитывая проблему ожирения в этой стране, – заявляю я, ломая Джетту весь начос-кайф.
– Скучная ты, – вздыхает он и запихивает в рот одновременно пять кусочков.
Должна признать, это впечатляет. Сама я беру только одну штучку, потому что сомневаюсь, что буду выглядеть очень сексуально с битком набитым чипсами и всем остальным ртом.
– Замри, – командует Джетт, и я застываю на месте.
Он обхватывает мой подбородок одной рукой, не давая мне двигаться, а сам наклоняется вперед. Я бы спросила, что он делает, но вроде как теряю дар речи. И забываю, как дышать. У меня вообще сердце еще бьется?
Очень медленно, миллиметр за миллиметром, лицо Джетта приближается ко мне. Он высовывает язык и слизывает что-то с моей щеки.
И я умираю. Джетт убирает язык и улыбается мне.
– У тебя сыр размазался, – поясняет он шепотом, который пробуждает что-то неясное глубоко внутри меня и посылает мурашки по всему телу.
У меня пересыхает во рту. Пытаюсь сглотнуть, но такое ощущение, что я парализована. Сомневаюсь, что смогла бы пошевелиться, даже если бы в квартиру ворвался бандит с пистолетом.
Джетт наконец-то отпускает мой подбородок, и моя кожа пылает от воспоминания о его прикосновении. Он отодвигается и берет с тарелки еще парочку чипсов.
Я все еще пытаюсь пошевелиться. Наконец делаю слабый вдох, и легкие наполняются воздухом.
– Я сейчас, – говорю я и бросаюсь в ванную. Мне просто… нужно немного воздуха.
Запираю дверь и делаю глубокий вдох. Джетт, похоже, недавно убирался – воздух наполнен лимонной свежестью. Нахожу возле душевой кабины в стене крошечное окошко и открываю
Джетт лизнул мое лицо. В жизни бы не подумала, что почувствую что-либо, кроме отвращения, если кто-то лизнет мне лицо, но Джетт сделал этот жест сексуальным. Словно он волшебник и может превращать что угодно в нечто сексуальное. Волшебник секса. Со своей волшебной… палочкой.
Мысли о волшебной палочке Джетта заставляют меня захихикать, и мне приходится открыть воду в раковине, чтобы он меня не услышал.
По-моему, у меня едет крыша.
Пытаюсь взять себя в руки. Прежде чем покинуть ванную, дважды проверяю, не осталось ли еще где-нибудь на лице сыра. Все в порядке, но видок у меня, словно я под кайфом. В широко раскрытых глазах застыло сумасшедшее выражение, лицо горит. Да и прическа – это что-то с чем-то. Расчесываю пряди пальцами, снимаю с запястья резинку, которую всегда ношу с собой, и стягиваю волосы в хвост. С безумным взглядом и пылающими щеками я ничего не могу поделать. Будем надеяться, Джетт посчитает это милым.
Вернувшись на кухню, обнаруживаю, что начос уже почти не осталось. Похоже, Джетт все сожрал. И куда у него все девается? Должно быть, у него метаболизм супермодели. Черт бы его побрал.
– Я тебе немного оставил, – говорит он, протягивая мне тарелку, на которой лежат три маленьких одиноких кусочка чипсов.
У Джетта такое милая улыбка, что мне приходится очень постараться, чтобы нахмурить брови и послать ему сердитый взгляд.
– Новое правило – не съедать все начос, пока твоя Липовая Девушка в ванной.
– Теперь ты делаешь аддендумы к правилам?
Я чуть не начинаю хихикать, услышав слово «аддендумы». По какой-то причине оно вызывает у меня пошлые ассоциации.
– Неписаное правило – Липовая Девушка может добавлять пункты, когда ей вздумается. – Закидываю в рот последний кусочек.
Джетт фыркает, но я улыбаюсь во весь рот, прожевываю, глотаю и добавляю:
– Другое неписаное правило гласит, что Липовая Девушка всегда права.
Теперь очередь Джетта сердито на меня смотреть, но долго он не выдерживает и в конце концов просто качает головой.
– Ладно, Липовая Девушка. Я иду в душ и давай ложиться, если ты не против. Я уже приготовил для тебя кровать, так что, если хочешь, можешь идти и устраиваться поудобнее.
Что? Я заставила его спать на полу и совершенно не против, если он сделает то же самое. Лягу где угодно, только не на диване.
Пытаюсь протестовать, но Джетт прикладывает палец к моим губам, и я мгновенно затыкаюсь.
– Неписаное правило номер три гласит, что Липовый Парень никогда не заставит Липовую Девушку спать на полу, когда она в его доме, и Липовая Девушка не должна с ним спорить. Она кивнет, согласится и позволит ему отправиться в душ.