Все прелести Технократии

Волосатый Максим Игоревич

Барок не стал даже думать в этом направлении. Все работает? Ну и хвала Несуществующим богам. А куда улетает весь этот энергетический шлак – не его забота. У него хватало проблем здесь и сейчас. Например, со светящимся шаром. После того, как в полумрак начал вливаться сверкающий водопад новой энергии, шар-ловушка, омытый этим потоком, вдруг распух, пошел буграми, задышал, как будто готовясь взорваться. Барок перепугался не на шутку. Потерять с таким трудом собранные души, – это конец. Он изо всех сил вцепился в шар, старясь удержать стремительно растягивающийся узор, не дающий мечущимся искрам разлететься во все стороны. Обошлось, но страху Барок натерпелся. Особенно, когда через тонкую невидимую стенку шара на него глянуло несколько

десятков глаз, и слитный хор голосов застенал что-то нечленораздельное. А потом стенание сменилось воем и невидимая пленка под руками Барока начала расползаться, как гнилая тряпка. Спас его тогда Рудольф, это надо признать. Барок покосился на темное разлохмаченное пятно рядом с собой. Это Рудольф перетянул на себя все усиливающийся поток, и Барок с помощью истончившегося до предела узора, все же смог удержать границы шара. Вот и сейчас….

– Руди, тебе не кажется, что он опять начинает расти? – Барок с беспокойством попытался оценить размеры шара.

– Ничего страшного, – Рудольф не изменил своему новому флегматичному тону. – Он не сам растет. Это увеличивается сечение твоего тоннеля за счет поступающей энергии и, соответственно, меняется конфигурация шара. Он постепенно превращается в линзу, стараясь удержаться в прежних границах хотя бы по периметру. Как только его перестанет хватать, он лопнет, и твои души, страждущие свободы, рванутся наружу. Но к этому времени с нашей стороны уже сформируется подушка из спрессованной энергии (поток-то больше, чем пропускная способность «тоннеля») и им ничего больше не останется, как прорывать новую преграду. Выбор у них небольшой: либо назад, к нам, либо вперед, по тоннелю, через твою неведомую мембрану. Вот и все твое заклинание, в принципе. Главное, правильно настроить «тоннель» и накачать побольше энергии, чтобы пленникам не было другого выхода, кроме как вперед. Ну, и, естественно, ты должен быть уверен, что эта преграда им по зубам.

– Я уверен, – Барок с изумлением воззрился на бесстрастного Рудольфа.

Вообще-то эта формула, в других, правда выражениях, тянула Круг на Третий Шаманерии, не меньше. А этот (даже язык сейчас не поворачивается назвать его слизняком) «ученый» вот так, р-раз, и за один подход развернул узор, который иные ученики готовят по несколько месяцев. Да уж, теперь поверишь, что этот человек способен создавать «индиктов». Хотя, чему тут не верить: вон они, работают. Кстати о «индиктах».

– Руди, – Барок покосился на темное пятно. – Ты посмотри тут, а я выйду наружу. Посмотрю, как у нас дела.

– Хорошо, – ровно отозвался Рудольф, не меняя положения. – Только осторожнее там, и побыстрее, а то в случае чего я один не справлюсь.

– Я быстро, – пообещал Барок, уже пробираясь наружу, прочь из их общего сознания. – Туда и обратно.

Путь из полумрака в «нормальное» сознание становился с каждым разом все длиннее и длиннее: закачиваемая «индиктами» энергия, проходя через заклинания Барока, становилась почти материальным пространством. К счастью, не бесконечным. Вот и привычная серость их общей головы. Сколько здесь копий сломано, сколько разговоров переговорено…. Так, что это он? Был бы Барок в физическом теле, помотал бы головой: с чего это его на ностальгию пробило? А по Рудольфу дома скучать не будешь, случаем?

Тьфу, тьфу, тьфу, мысленно заплевался Барок. Сейчас он договорится…. Всё, сопли в сторону, работаем.

Эх-х-х….

За всеми своими ностальгическими бреднями, он совсем упустил из вида, что их физическое тело не на курорте рассиживается. Удар был силен. Приняв владеющие работающим телом ощущения, Барок чуть не вылетел обратно в ментальное поле. Интересно, а можно потерять сознание, будучи частью этого самого сознания?

Ха, он думал проверить окружающую обстановку…. Ну, там приборы посмотреть, доклады послушать, если есть…. Ага, три раза…. Причем подряд. Даже не будь вокруг так темно, Барок все равно ничего бы не увидел. Их тело (еще совсем

немного, и оно опять станет только Рудольфа) работало на пределе. В нормальной бы жизни такие нагрузки давным бы давно вырубили любого человека, но лежащее на полу тело не было нормальным человеком в общем понимании этого слова. За его функционирование сейчас отвечали как минимум два существа, одно из которых было датой-шаманом, прекрасно знающим, как выжимать все соки из живого объекта. Хотя, если честно, такого он не планировал.

Тело сотрясалось в непрерывных судорогах, глаза закатились, сведенные судорогой руки скребли пол, срывая остатки ногтей на скрюченных пальцах. Ноги колотились об пол, выбивая жутковатый ритм. Пересохшее горло с трудом проталкивало через себя куски твердого воздуха, которых не хватало измотанному телу.

Всего несколько секунд хватило Бароку, чтобы понять: все, тут больше делать нечего. Его дорога теперь будет лежать только через полумрак. Он вздохнул: а вот Руди жалко. Оставлять ему это истерзанное тело…. Как-то нечестно это.

Подумал, и отругал себя последними словами. Что тут уже сделаешь? Начали? Начали. Издержки производства. Что ему теперь, бросать все, потому что Рудольф не выдержит физических нагрузок? Раньше надо было готовиться и не доводить себя до такого состояния. Так-то….

Вот только легче почему-то не стало. Барок остановился на секунду, задумался, вздохнул…, и нырнул обратно. Все равно уже ничего не исправишь….

Глава 30

Черная тишина, испятнанная редкими огоньками открытого огня, вдруг сменилась грохотом, лязгом, звоном, рычанием. В огромном грузовом ангаре (тишина и темнота лишь добавляли ему размеров) звуки казались нереальными. Как будто там ворочался огромный недовольный дракон.

– Здесь спуск-транспорт восемь, – донесся вдруг из темноты чей-то голос. Не иначе рыцарь победил дракона. – Аппарат на позиции. Прием.

– Здесь Первый, принято, – Соловей, когда хотел, мог говорить очень громко. – Десятиминутная готовность. Прием.

Голос начальника экспедиции канул в непроглядную пропасть. Казалось, его никто никогда не услышит, но жизнь все же продолжалась.

– Здесь спуск-транспорт восемь. Есть десятиминутная готовность, – отозвались из темноты. – Отбой.

– Ну что, – Соловей повернулся к Степе и Декстеру, стоящим в двух шагах от него. – Больше у нас ничего нет. Что имели, то отдали. Теперь ваша очередь. Готовы?

– Нет, – вздохнул Степа. – Но это не важно. Что есть другой выход?

– Есть, – неверные отсветы дальних огоньков превращали хищное лицо Соловья в древнюю маску. Такими первобытные люди рисовали богов войны. – Другой выход есть всегда. Только я не уверен, что он вам понравится.

Глаза Соловья блеснули, окончательно превращая его в злобного идола, приносящего жертву верховным божествам.

– Мне и этот не нравится, – Донкат ворчал уже просто так. Все уже решено, проговорено, согласовано. Чего еще? Но душа Степы не могла просто так, без боя, сдаться на милость этих милитаристов. Еще на Изюбре Степа не раз не два и не десять возносил благодарности КосмоБогу за то, что ему больше не нужно прыгать в убээсе, сжимая в руках плазменник и напряженно вглядываясь в экран на забрале, чтобы первым увидеть появившегося противника. И что? Да то…. Получите и распишитесь. И что ведь обидно: ничего из того, от чего он бежал, ему не и предлагается. Высшие силы галактики решили для разнообразия сыграть честно. Сейчас никакая энергия недоступна, соответственно, и в убээсе прыгать не надо. Надо ковылять, как раненый бегемот, еле переставляя ноги, закованные в тяжесть брони: приводы-то сдохли. И плазменник ни к чему, откуда заряды? Вон, допотопный огнестрельный автомат в руки – и вперед. А про схему боя, проецируемую на забрало и говорить не приходится. Какие сканеры? Глазками, глазками. Что увидишь, тем и жив будешь.