Все приключения мушкетеров

Дюма-отец Александр

– Кто идет?

– Кто идет? – отвечал один из всадников.

– Это не ответ, – сказал Атос. – Кто идет? Отвечайте, или мы будем стрелять:

– Берегитесь, господа, – отвечали ему дрожащим голосом, казалось, привыкшим повелевать.

– Это какой-нибудь из старших офицеров объезжает лагерь, – сказал Атос; – что нам делать, господа?

– Кто вы такие? – сказал тот же повелительный голос; – отвечайте, иначе вы будете наказаны за непослушание.

– Королевские мушкетеры, – отвечал Атос, – все больше и больше убеждаясь, что допрашивавший имел

на то право.

– Какой роты?

– Роты де Тревиля.

– Подъезжайте сюда и отвечайте, что вы здесь делаете в такое позднее время?

Три товарища подъехали почтительно, потому что все трое были убеждены, что имели дело с начальником, и предоставили Атосу отвечать за всех.

Один из двух всадников, приказавший мушкетерам подъехать ближе, был на десять шагов впереди своего товарища; Атос сделал знак Портосу и Арамису остаться позади и выехал вперед один.

– Извините, господин офицер, – сказал Атос, – мы не знали, с кем имеем дело; вы видите, что мы объезжаем лагерь.

– Как вас зовут? – сказал офицер, закрывая плащом часть лица.

– Прошу вас доказать, что вы имеете право допрашивать меня, – сказал Атос, начинавший возмущаться против таких настойчивых вопросов.

– Как вас зовут? – повторил офицер, опустив плащ и открыв лицо.

– Кардинал! – сказал изумленный мушкетер.

– Как вас зовут? – повторил кардинал в третий раз.

– Атос, – отвечал мушкетер.

Кардинал сделал конюху знак, чтобы подъехал к нему.

– Эти три мушкетера поедут за нами, – сказал он тихо. – Я не хочу, чтобы знали, что я выезжал из лагеря, а если они поедут за нами, то мы будем уверены, что они об этом никому не скажут.

– Мы дворяне, – сказал Атос, – возьмите с нас слово и не беспокойтесь. Слава Богу, мы умеем хранить тайну.

Кардинал устремил свой проницательный взгляд на смелого мушкетера.

– У вас тонкий слух, господин Атос, – сказал кардинал, – но слушайте; я прошу вас следовать за мной не из недоверчивости к вам, но для моей безопасности. Вероятно, с вами товарищи ваши Портос и Арамис?

– Да, – отвечал Атос, между тем как оставшиеся позади два мушкетера подъезжали со шляпами в руках.

– Я знаю вас, господа, – сказал кардинал, – знаю, что вы не из числа друзей моих и очень жалею об этом; но я знаю, что вы храбрые и честные дворяне и что вам можно довериться. Господин Атос, сделайте же мне честь, поезжайте за мною с обоими друзьями вашими, у меня будет такой конвой, которому позавидует его величество, если мы его встретим.

Мушкетеры поклонились до гривы лошадей своих.

– Клянусь честью, – сказал Атос, – ваша эминенция хорошо делаете, что берете нас с собою; мы встречали по дороге подозрительных людей и даже имели ссору с четырьмя из них в гостинице «Красная Голубятня».

– Ссору? За что, господа? – сказал кардинал. – Вы знаете, я не люблю ссор.

– Именно поэтому-то я и предупреждаю вашу эминенцию о том, что случилось; потому что вы могли бы услышать об этом от других и по ложному донесению могли бы считать нас виновными.

– Какие

же были последствия этой ссоры? – спросил кардинал, нахмурив брови.

– Друг мой Арамис ранен шпагой в руку, что, впрочем, не помешает ему быть завтра на штурме, если вам угодно будет приказать.

– Но вы не такие люди, чтобы позволили ранить себя безнаказанно; будьте же откровенны, господа; вероятно, вы отплатили за один удар несколькими. Признавайтесь, вы знаете, что я имею право прощать грехи.

– Я, – сказал Атос, – даже не брался за шпагу; но взял того, с кем имел дело, поперек тела и выбросил за окно. Кажется, при падении он сломал себе ногу, – продолжал нерешительно Атос.

– А вы, господин Портос? – спросил кардинал.

– Зная, что дуэли запрещены, я схватил скамью, ударил ею одного из разбойников и, кажется, сломал ему плечо.

– Хорошо, – сказал кардинал. – А вы, господин Арамис?

– Так как я очень кроткого характера и притом может быть вам это известно, что я готовлюсь поступить в монахи, то я хотел развести ссорившихся товарищей моих; но когда один из негодяев изменнически ранил меня шпагой в левую руку, тогда я вышел из терпения, обнажил шпагу и когда он снова начал наступать на меня, то бросившись на меня он, кажется, проколол себя моею шпагой: я знаю только, что он упал, и что его унесли вместе с двумя товарищами его.

– Однако же, господа, – сказал кардинал, – трое раненых из трактирной ссоры: а из-за чего вышла ссора?

– Эти негодяи были пьяны, – сказал Арамис, – и, зная, что вечером в трактир приехала женщина, они ломились к ней в дверь.

– Ломились в дверь! – сказал кардинал, – зачем?

– Без сомнения, чтобы сделать ей насилие, – сказал Атос. – Я уже имел честь сказать вам, что эти негодяи были пьяны.

– А женщина молода и хороша? – спросил с некоторым беспокойством кардинал.

– Мы не видали ее, – сказал Атос.

– Вы не видали ее. А, хорошо! – сказал с живостью кардинал. – Вы хорошо поступили, защитив честь женщины, которой не видали, и так как я еду теперь в гостиницу «Красная Голубятня», то я узнаю, правду ли вы говорите.

– Мы дворяне, – сказал гордо Атос, – и не солгали бы даже для спасения собственной жизни.

– Я и не сомневаюсь в том, что вы говорите, господин Атос, я нисколько в этом не сомневаюсь. Но, – прибавил он, чтобы переменить разговор, – эта женщина была одна?

– Эта дама была с мужчиной, который сидел в комнате, запершись, – сказал Атос; – но должно быть он трус, потому что, несмотря на шум, он не вышел.

– Не осуждайте, говорит Евангелие, – заметил кардинал.

Атос поклонился.

– Хорошо, господа, – продолжал кардинал, – теперь я знаю то, что мне было нужно. Поезжайте за мной.

Мушкетеры поехали за кардиналом, который опять закрыл лицо плащом, и поскакал в восьми или десяти шагах впереди своих спутников.

Скоро они приехали к гостинице, там не было слышно никакого шума; хозяин, вероятно, ожидая знатного гостя, выслал своих буянов.