Всё про наш класс. Наташины рассказы
Шрифт:
— Тайну? У меня нет тайны.
— Ах, нет! А свои пятёрочки в дневнике ты целуешь?
Я специально всё это разыграла, чтобы Вале нельзя было отпереться. Только я зря старалась. Валя и не смутилась нисколько, и запираться не стала. По-моему, она даже обрадовалась, что мы об этом заговорили.
— Правда, девочки, я все-все пятёрочки целую. Приду домой и целую. И в дневнике, и в тетрадках которые. Я их так люблю! И мама любит. Как прихожу из школы — мама обязательно спросит, получила ли я ещё пятёрки. И конфеты мне за них даёт и деньги.
— Какие деньги? —
Я тоже не поняла про деньги.
Валя на нас посмотрела, как на глупеньких.
— Не знаете, какие бывают деньги? Десять копеек, двадцать, пятьдесят. Рубль.
А мы всё равно никак не могли понять. Тогда Валя объяснила:
— За пятёрку в дневнике мама даёт мне пятьдесят копеек. А если пятёрка в тетради — десять копеек. Значит, сегодня я уже заработала шестьдесят копеек.
— Заработала? — Марина ещё чаще захлопала своими длинными ресницами.
— Вы и правда, как глупенькие. — Валя пожала плечами. — А ещё отличницы… Ну, что здесь непонятного? Я очень стараюсь, когда делаю уроки, если немножко грязно получилось, снова переписываю, вслух учу правила. Повторяю. Потому и получаю много пятёрок. И за это мама платит мне деньги.
— Обожди, — сказала я. — Деньги платят взрослым, кто работает.
— А разве я не работаю? Тоже работаю. Много работаю. И мама так говорит: кто в нашей стране работает, тот получает деньги. А вы разве не слышали, как Нина Ивановна то и дело повторяет нам: «Начинайте работать», «Работайте внимательно»?
Я посмотрела на Марину, а Марина посмотрела на меня. Мы даже растерялись от неожиданности и просто не знали, что ответить Вале.
В эту секунду зазвенел звонок, и мы пошли в класс.
Второй урок был чтение. Все вынули книжки. Нина Ивановна оглядела учеников и сказала:
— Успокоились, ребята. Начинаем работать.
Я чуть не вздрогнула: опять сказала — «работать»…
Сижу и всё думаю, думаю. Нет, что-то здесь не так… Ведь у меня этих пятёрок в тетрадках, наверное, и не сосчитать. И в дневнике — шестьдесят одна пятёрка. Так что, может, целых сто рублей мне должны заплатить? Да это же просто смешно! Чепуха какая-то!.. Напутала Валя. Ясно, что напутала… А в чём?.. Мы и в самом деле работаем…
И вдруг я догадалась. Сама догадалась! Ах, думаю, какая же я глупая, как же сразу не сообразила!
Я не утерпела и написала на промокашке: «Я поняла. Валя всё перепутала». Когда Нина Ивановна отвернулась, я быстренько передала промокашку на другой ряд — Марине. Она прочитала, и на щеке её прокололась ямочка, как на розовом грибном рыжике.
Марина вернула мне промокашку. Там было написано: «Я тоже знаю».
Как только кончился урок, мы потащили Валю в коридор.
— Всё на свете ты перепутала, — сказала я. — Деньги платят тем людям, которые делают какие-нибудь вещи. Столы, например, парты. Школы строят, дома, самолёты, корабли…
Тут и Марина взялась объяснять:
— Ты подумай, за что тебе платить деньги? Говоришь, что работаешь. Хорошо. А если, допустим, человек письмо пишет, очень красиво, старается, чтобы не было ошибок. Или рисует для себя картину. Скажи, это работа?
— Ну, работа, — согласилась Валя.
— А разве он деньги за это получает?
Валя подумала и растерянно сказала:
— Не получает…
— Ага! — обрадовалась Марина. — Значит, и тебе не за что платить.
А я вот ещё о чём догадалась:
— Мы, — говорю, — для того и учимся, чтобы потом, когда вырастем, умели хорошо работать. Пользу приносить. Тогда нам и будут платить деньги. А сейчас ты получаешь деньги неправильно.
Мы так дружно вдвоём насели на Валю, что совсем сбили её с толку. Теперь она смотрела на нас и хлопала глазами.
— Что же мне делать? — наконец спросила она.
— Верни деньги маме, — сказала Марина. — Или ты их уже потратила?
— Что ты! — испугалась Валя. — Все целы. Двадцать два рубля сорок копеек.
— Можно и не возвращать — сказала я. — Будет 8 Марта, ты и купи на эти деньги хороший подарок маме.
Валя даже в ладоши захлопала от радости:
— Правильно! Я так и сделаю! Такой подарок куплю, такой подарок, что мама и не поверит!
Комик Гоша
Одни люди как-то сразу понимают. Взять Свету Куклину. Отругала её тогда Нина Ивановна за то, что плакала из-за кляксы на бантике, да мы с Мариной побывали у неё дома — с тех пор Свету будто подменили. Сегодня Нина Ивановна вызвала её читать, так все удивились. Раньше на каждом слове спотыкалась, мэкала, бэкала, а тут почти без запинки прочитала. Вот чего можно добиться, если очень захочешь. А ведь не прошло и недели, как она написала в газете, что будет стараться хорошо учиться.
Зато Гоша, я думаю, безнадёжный человек. Сколько уж раз давал слово взяться за ум. А что толку? Сегодня опять по математике двойку получил. Домашнюю работу не сделал.
Может, и правда всем звеном поколотить его? Только ведь и поколотить невозможно. Снова, кроме смеха, ничего не получится. Он такое каждый день вытворяет — все за животы держатся.
Вчера перед последним уроком стал просить учительницу, чтобы она отпустила его.
— Зачем тебе? — спросила Нина Ивановна.
— Из поликлиники мне открытку прислали — велели сегодня к врачу прийти.
— Так поздно? — удивилась Нина Ивановна.
— Да, к пяти часам.
— Открытка у тебя, конечно, с собой?
— Открытка? — зачем-то переспросил Гоша. — Нет, она дома.
— Ну, хорошо, — сказала Нина Ивановна, — половину урока ещё посидишь, и я тебя отпущу. А открыточку завтра не забудь принеси мне.
Всего минута прошла, как начался урок, — вдруг в дверь просовывается растрёпанная голова какого-то мальчишки, глазами по классу шарит.
— Тебе кого надо? — спросила Нина Ивановна.