Шрифт:
Это был первый бой Клауса. Он вволю пострелял из своего новенького автомата, но больше по кустам и деревьям. Его сослуживцы, в основном ветераны переброшенные из Африки, все время смеялись и шутили над ним, но по доброму. Вермахт наступал, уверенно оставляя позади километры советской земли.
К концу дня поступил приказ занять небольшую деревеньку в стороне от главной линии наступления. Советские войска оставили ее после артобстрелов, так что сопротивления не ожидалось. Отряд, в котором был Клаус, вступил на пепелище. Целыми остались всего
Техника вернулась на основное направление. Командир Уве долго ругался по рации с руководством, наконец махнул рукой.
– Переночуем здесь. Утром нас заберет машина.
Всего с Клаусом и Уве в пустой деревне осталось пятеро бойцов. Деревня еще горела, и командир повел свой отряд к сараю на отшибе, чудом уцелевшему после артобстрела.
– Хрен с этими придурками, - ворчал по пути Уве.
– Ну отстанем, подумаешь. Зато пару дней в тылу отсидимся.
– Чего ж хорошего, отсиживаться, - Клаус не упустил возможности подначить командира за все сегодняшние шуточки.
– А ты значит на передок торопишься?
– подал голос Александр, старый солдат, с вечной ухмылкой на лице. Он воевал еще против французов в начале века.
– А ты не торопись, повоюешь свое.
– Как не торопиться. Если так дело идти будет, наших-то разве что в Москве догоним. Боюсь, не хватит на нас коммунистов.
– Ишь, пугливый. Не хватит коммунистов, добавят англичанами. Твоей бы головой орехи колоть, - Александр махнул рукой, показывая, что разговор окончен. Впрочем, Клаус не имел желания спорить, храбрился он больше для виду, чтоб повеселить старших товарищей.
Сарай встретил солдат сухим теплом. Внутри были по большей части инструменты, на чердак вела лестница. Пахло сеном. В небольшой комнатке рядом стояло корыто, да косые лучи заката пробивались через маленькое окошко. Кажется, раньше тут держали свиней.
Солдаты привычно расселись полукругом и начали распаковывать ранцы, извлекая скудные солдатские припасы. Клаус утащил с общего стола
бутерброд с копченым мясом и пошел бродить по сараю. Он был немного похож на тот, что остался в его родной деревне, но все равно Клаус испытывал томное возбуждение, какое бывает обычно, если остаешься один в чужом доме. Он перебирал инструменты, заглядывал в сундуки и бочки, стараясь отыскать что-либо интересное. Слазил на сеновал, наконец добрался и до свинарника. Лениво попинал стены, подошел к окошку.
Вдруг, под его сапогом брякнула доска. Он отступил, затем наступил на то же место. Тихо. Клаус присел и осмотрел пол. Доски недавно вынимали, остались свежие каверны от гвоздей. Парень вынул нож и аккуратно подцепил одну из досок. После того, как он вытащил из пола две доски, образовался проем, а под ним довольно вместительное углубление. Клаус аккуратно заглянул внутрь.
В полутьме он разглядел свернувшуюся калачиком девчушку, лет четырнадцати. Она закрыла глаза, будто надеясь, что таким образом скроется из виду. Клаус усмехнулся и рывком за воротник платья вытащил девочку наружу.
–
– светящийся от радости парень выволок девчонку в сарай, где ужинали солдаты.
Уве поднял взгляд и наклонил голову, разглядывая пленницу. Девочка с длинной русой косой дрожала от страха, ее глаза в панике осматривали лица немцев.
– Ну нашел, - небрежно, сказал командир.
– И?
– Ну как, - растерялся Клаус и глупо улыбнулся.
– Вот...
Уве лениво вздохнул и махнул рукой с ножом, которым нарезал мясо.
– Ладно, твоя находка, будешь первым. Вон тряпка какая-то висит, брось там на пол и дверь закрой.
– Не понял, - пробормотал парень, продолжая крепко держать пленницу за воротник. По сараю прокатился хохот.
– Тебе рассказывали, откуда дети берутся?
– с иронией спросил командир.
– У тебя между ног есть такая висюлька, а если ты эту девочку потрогаешь между ног, висюлька станет крепким огурчиком.
Под хохот солдат Уве проиллюстрировал свои слова при помощи указательного пальца.
– Да знаю я, - обиженно пробормотал Клаус.
– Знаешь, так не задерживай очередь.
– Ты не думай сильно-то, - вмешался Александр, раскуривая ароматную сигарету.
– Автомат тебе дали, на смерть послали, так думаешь права не имеешь? Завтра снаряд сюда прилетит, отдашь душу Богу, а за жизнь так девку и не попробовал. А ей все одно от этого не отвертеться. Через неделю тут СС будут, так она тебя с нежностью вспоминать будет.
Клаус замер в нерешительности. Командир сорвал со стены болтающееся тряпье и бросил ему.
– Дверь закрой с той стороны. Пол часа тебе дадим, в честь твоего первого боя.
Девчонка запричитала что-то на своем, очевидно понимая, какую ей уготовили участь. Поворачивалась то к одному солдату, то к другому. Ноги ее начали подкашиваться. Клаус в каком-то затуманенном состоянии толкнул ее обратно в свинарник и зашел следом. Дверь со скрипом закрылась.
"Я ж и не умею насиловать", мелькнула дурацкая мысль. Девочка вжалась в угол, подтянув коленки к подбородку. Клаус не спеша расстелил на полу тряпку и присел рядом с девочкой.
– Ну, пойдем что ли, - проговорил парень и протянул раскрытую ладонь.
Девочка прижала руки к груди и начала умоляюще канючить.
"Ну конечно", - отметил Клаус собственную наивность, и рывком переместил девочку на тряпье.
Инстинкты делали свое дело, и заплаканное лицо девочки, упершиеся в его грудь худые ладошки уже не вызывали жалости. Наоборот.
Клаус потянулся расстегнуть ремень, и в этот момент девочка наотмашь ударила его кулаком по лицу. Ее голос из жалостливого превратился в яростный, она отчаянно пыталась выбраться из под насильника. Шокированный парень пропустил еще один болезненный удар, с носа закапало теплое.