Все ради тебя
Шрифт:
— Это случилось, когда Адам только поступил в универ. Его после Ясмин занесло сильно. Родители переживали, я тоже. Но такое случается...особенно в первый раз тяжело.
— Тогда он прожигал свою жизнь?
— Ага. Наркотики, выпивка, приводы. Дрался очень часто. Злился постоянно. Отец пытался воздействовать, но Адам...не работало ничего. Время близилось к Новому году. В нашем кругу принято закатывать вечеринки. Студентики...сама понимаешь.
— Да.
— С Адамом
— Тамара.
Медлит, но кивает.
— Да. Она не из нашего круга, поступила по заслугам.
— То есть бюджет.
— Ага. Умная...была.
— Они дружили?
— Нет. Адам тогда ни с кем не дружил, кроме Али. Тот его старался в рамках держать. Вроде и вписывался за ним следом, но чтобы присмотреть. Понимаешь?
— Понимаю...
— Они пошли на эту вечеринку. А там... Тамару туда, думаю, заманили просто. Она отличницей была, но даже не типаж. Обычная такая...Скорее всего...кхм...это был спор или что-то вроде того.
Ошарашено смотрю на Сая, но тот хмурится и не отвечает мне. Только перед собой. Однако говорит...
— Знаю, о чем ты думаешь. Что за мерзость? Но, Лиза, деньги развращают. Иногда ты думаешь, что можешь себе позволить все.
— Ты знаешь...кто это был? Кто это сделал с ней?
— Выяснил. Надо было убедиться, что Адам не при чем.
— Ты сомневался?
Пару мгновений снова молчит, но потом головой мотает.
— Нет, я знаю, что он на такое зверство неспособен. Отец нас не так воспитал, да и он...Он просто не смог бы. Не тот он мужчина. Даже сейчас не тот! А тогда? Точно нет, но...мне надо было знать наверняка.
— Я даже спрашивать не буду. Он не мог.
— И ты права. Меня уверили, что его в том списке мразей не было.
Наконец он смотрит на меня тяжело так...серьезно. Между бровей закладывается внушительная морщинка...
— Ты никогда не задавалась вопросом, почему мы держимся особняком?
— Всегда казалось, что это как-то связано с вашей...религией?
Слегка улыбается и мотает головой.
— Нет. Это как раз связано с такими вот ситуациями...Эта грязь...К сожалению, такое случается чаще, чем хотелось бы. Мы с такими людьми не общаемся и дел не ведем никогда, но они есть. Деньги...
— Развращают.
— Да...
Опускаю глаза. Мне снова хочется молчать, но шепчу слово, которое оставляет на языке неприятное послевкусие.
— Она его изнасиловала, Сай.
Он резким движением потирает нос и опускает глаза в пол.
— Да…я…я…блядь! — рычит, злится, с остервенением толкает дверь, так что она почти добавляет разрухи и осколков, и только чудом остается целой, — Я убью эту старую суку! Я ее просто уничтожу! Тварь! Я…
Меланхолично вздыхаю.
— И какой в этом смысл?
Резко переводит взгляд на меня, лицо перекашивается оскалом-усмешкой.
— Какой
Еще раз вздыхаю и поворачиваюсь к нему лицом. Разглядываю его недолго и вижу боль, обиду, злость, но на себя больше — не уберег, вовремя не заметил, не помог. Я понимаю…я чувствую все то же самое. И ненависть его к этой мрази разделяю, только не это сейчас самое важное.
Адам — он важнее…
— Кто такой Кристиан?
Сай тихо фыркает.
— Папин брат.
Хмурюсь.
— Почему я о нем никогда не слышала?
— Потому что...мы о нем не говорим.
Осознание резко бьет по голове.
— Он...был развращен, да?
Я вижу, как сильно напрягаются желваки у Сая, и мне не нужно слышать, чтобы понимать...
— Как они связаны с этой...?
Не могу подобрать слова...
— Они должны были пожениться, но он сдох раньше.
— Он умер?
— Не сам. Его убили. Выстрел в сердце и, поверь, никто по нему скучать не стал.
— Кроме, очевидно...
— Пожалуйста, хватит...
Неприятно. Даже стыдно? Понимаю...
— Ты...знал, что она...в смысле...что такое...возможно?
— Пошутила сейчас?! — рычит, — Если бы я мог предположить, что эта тварь...Я бы...клянусь, я бы задушил ее собственными руками и, клянусь еще раз, меня бы не мучала совесть!
Понятно...
— Чем он занимается, Сай? В своих командировках?
Снова вытирает нос и уводит взгляд в сторону.
— Он ездит по объектам и решает...некоторые проблемы.
— Какие проблемы? — осторожно интересуюсь, дергает плечами.
— Разные. Добыча нефти — дело опасное. Бывает. Когда случаются аварии, нужен человек из верхов, который приедет и наведет порядок.
Замираю.
Пару раз хлопаю глазами.
Что, простите?!
— То есть он регулярно встречался...с пострадавшими?
— Типа того.
— Чтобы окончательно все точки выставить...Он ездил по местам добычи, когда случались ЧП, смотрел людям в глаза, а они его поносили и винили за смерть своих близких?! Я ПРАВИЛЬНО ПОНИМАЮ?!
Сай кусают губу, но в глаза мне не смотрит.
Охренеть!
Серьезно?!
— Вы...вы охренели?!
— Тормози!
— Тормози?! Вы сбросили на него все дерьмо?!
— Он никогда не говорил, что ему в тягость! Наоборот!
— А ты бы сказал?! Он же так боялся разочаровать вас с отцом, а вы...
Прикладываю трясущиеся пальцы ко лбу.
Теперь мне понятно.
Адам...он может быть стальным. Для всех. Но я знаю...его душа другая. Она бережная, ласковая, нежная. Ранимая. Он редко позволяет ее увидеть, но мне можно...Я ее видела. Он не врал — пускал меня туда всегда; там, где тепло и слабо. Туда, где нет брони и масок. Туда, где он — это он, и там, где место есть только для меня...