Все ради тебя
Шрифт:
Тачка тормозит с визгом, отвлекая от вопросов. Я упираюсь в торпеду, чтобы не треснуться о неё носом, Сай бросает на меня взгляд и тихое:
— Прости.
Плевала я!
— Пошли скорее!
Только дотрагиваюсь до ручки — Сай вдруг хватает меня за локоть. Тормозит. Когда я смотрю на него — он на меня уже нет. Куда-то в приборку пялится, не мигает, говорит глухо.
— Лиза, ты многого не знаешь о нем…
Вы бы знали, как меня заколебало это слышать!
Вырываю руку.
—
Поднимает глаза. В моих слезы стоят, и я уже совсем не злюсь. Умоляю.
Что мы здесь делаем, Сай? Пожалуйста, пошли. Он же там один…
— Адам очень не хотел, чтобы ты знала о его прошлом, — говорит тихо, я моргаю, чтобы обрести фокус — теряю слезинки сразу.
Всхлипываю еле слышно.
Мотаю головой.
— Я пойду. Мне плевать на все. Я…пойду.
Потому что хватит! Ну серьезно! Хватит пытаться меня защитить от чего-то, хрен пойми чего вообще! Мне плевать…
Все, что есть в моей голове: он там. Он один. И ему очень-очень плохо…
Больше Сай не пытается меня остановить. Кивает коротко, покидает машину. Я за ним следом, только даю себе мгновение на то, чтобы вернуть самоконтроль.
Который исчезает тут же, когда мы заходим в дом.
Все вокруг — осколки. Видимо, когда я выбежала из дома, Адам хорошенько прошелся по интерьеру кувалдой. По крайней мере, я надеюсь, что не руками. Света нет. Он не выключен — выбит. Шикарная люстра вон свисает, как уродливая макаронина.
Фотографии…рамки валяются на полу. Статуэтки. Вазы. Картины. Диван…он вспорот. Обивка валяется облачками на горе пепла, как последний оплот чистоты или типа того…
Я на все смотрю и глазами только хлопаю, потому что говорить не могу. Сердце стучит в горле, в висках отдается тупая боль, а потом я резко смотрю в темноту. Туда, где снова бьет один-единственный источник слабого света и слышится одно-единственное доказательство, что в этом доме есть кто-то живой.
Звон.
Бутылка? Стакан? Неважно. Я слышу звон и знаю, что он там. Но…вдруг понимаю…
— Иди, — шепчу еле слышно, а сама отступаю вправо к лестнице.
Там две огромные двери, а за ними столовая с огромным столом из дуба. Дальше терраса. Прямо как я мечтала: место, где собиралась бы вся наша большая семья, которую я запланировала, когда сказала ему «да»…
— Я буду там.
Сай не спорит, кивает слегка и идет к свету, хрустя осколками по полу.
Я знаю, что могла бы пойти, но должна ли? Нет. На самом деле, нет. Мне не нравится думать так, но я развелась с ним. Я хотела сделать ему больно. Я хотела вытащить его из зоны комфорта, чтобы раскрыть все его тайны. Чтобы заставить говорить! Поэтому да, я действительно в каком-то смысле, наверно, виновата, что Адама так
Я его подкосила.
Но самое главное, мне кажется, что при мне он и дальше будет исполнять. Адам так боится, что я что-то узнаю…нет, он ничего не скажет. Это ему сейчас нужно — говорить. Со мной не может? Пусть поговорит с братом. Сай — единственный вариант. У них с Адамом очень сильная связь, он ему доверяет, поэтому я и позвонила. Ему. Не Али или Натану Альбертовичу, а именно Саю…
Он должен помочь.
Тем временем я отодвигаю стул и сажусь, даже не подозревая в какую клоаку себя загоняю…
«Не для моих ушей»
Лиза
Пустой дом имеет очень хорошую акустику, замечали? Конечно же, да. Но знали ли вы, что если в доме разнести все в щепки, то слышимость тоже увеличивается? Нет? Теперь знаете.
Я отчетливо слышу, как открывается дверь. Потом смешок Сая. Ненастоящий, то есть невеселый, а такой, что должен подчеркнуть вроде бы и беззаботность, вроде бы и несущественность произошедшего, но главное — показать: я не сержусь. Все нормально.
— Не вписался в поворот? — говорит небрежно, и я слышу раздавленный, ответный полусмешок, полустон Адама.
— Агап. Не вписался.
Его речь сложно понять. Она стала еще хуже, пьянее, чем полчаса назад. Когда он успел так накачаться — вопрос риторический, конечно. Столько выжрать и говорить членораздельно? Не надейся.
Я напрягаю слух и все свои способности разбирать нечленораздельное, а потом слышу вздох.
Дальше двигается стул, царапаясь о плитку ножками.
— Ну что случилось, Адам?
Адам тихо смеется. Но не так, как я бы хотела, чтобы он смеялся. Нет бархата, только осколки…
— Я выгнал ее на хер. Приезжала…пошла она! Отсюда…подальше.
— Кто?
— Рассвет…моя Лиза.
Сердце подпрыгивает, когда звучит мое имя — Сай молчит недолго.
— Зачем ты ее выгнал? Хотел же, чтобы вернулась…
— Хотел, а потом понял. На кой хер? Я же, блядь, дерьмо…больно ей делаю. Я больше не могу смотреть, как ей больно, брат…не могу. Это…так бьет в ответ, что я не…
Что-то падает.
Осколки множатся…
— Блядь. Разбил…
Еще один смешок.
— Она бы убила меня…выбирала посуду эту сраную. Дом создавала для меня, а я…сука, достоин?! Да как же!
Удар. Гремит еще больше стекла, разбиваясь о плитку с таким остервенением, что я вздрагиваю всем телом.
Сай вздыхает.
— Адам, успокойся. Ты просто перебрал и…
— Да нихера! Открой глаза!
Грохот — я снова вздрагиваю. Ножка стула опять царапает пол, за ней сразу вторая.