Все радости - завтра (Том 2)

Смолл Бертрис

Найл задрожал от возбуждения. У Гамаля это выходило так просто и легко. Но сможет ли он прождать еще несколько недель? Его сердце бешено билось, и ему пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

– Похоже, мне нужно принять немного напитка Раби, - сказал он Гамалю.
– Я волнуюсь, как девственница перед брачной ночью.

– Да, - согласился Гамаль, - ты можешь все испортить, Ашур, своим излишним волнением. Давай вернемся во дворец, и найди там Раби с ее шербетом. Это успокоит тебя, и мы снова поговорим, я сообщу тебе дальнейшие детали.

В своей комнате Найл осушил несколько чашек особого фруктового шербета, который делала

для него Раби. Скай! Сегодня он увидит Скай! Она узнала, что он жив, и - храбрая девчонка!
– примчалась его спасать! Боже, как он любит ее! Раби заметила его волнение и спросила;

– Ты сегодня так взволнован, Ашур, что с тобой?

– Гамаль сказал, что сегодня его брат посетит нас и будет ужин. Я рад, что принцесса так доверяет мне, что разрешила присутствовать там. Мне очень хочется увидеть брата Гамаля.

Раби хихикнула и по-матерински погладила его по голове.

– Да, мой прекрасный воспитанник, это большая честь. Ведь там будет не только брат Гамаля, но и две его любимицы.

– Разве могут сравниться они по красоте с моей принцессой!
– быстро ответил Найл.

Раби снова хихикнула, на этот раз от радости.

– Ты начинаешь любить ее, Ашур! Это хорошо! Хорошо!
– Понизив тон, она сказала:

– Постарайся потрафить ей и скоро получишь власть над ней. Пусть она забеременеет от тебя, и ты станешь хозяином гарема! Ты победишь, Ашур, и Гамаль не сможет превзойти тебя!
– Она похлопала его по руке и понимающе кивнула.
– Ну, отдохни, великан, а я тебя позову, когда настанет час.

Он не стал спорить с ней и проспал несколько часов подряд, пока Раби не разбудила его и не повела в баню. Там банщицы вымыли его под злобными взглядами остальных обитателей гарема. Кроме Гамаля и Найла, в нем было примерно двадцать мужчин - большинство с Ближнего Востока, но тут были и рыжий венецианец, два грека, мускулистый блондин швед, как и Найл, купленный с галеры, огромный русский и два негра из Южной Африки. Они откровенно ревновали к нему - после его прибытия принцесса проводила время только с ним. Они не осмеливались открыто протестовать: однажды, в самом начале, они попытались показать ему его место, но разъяренный Найл покалечил кое-кого. Более тонкие попытки избавиться от ирландца оказались блокированными Гамалем, который после второй попытки отравить Найла пригрозил сообщить обо всем Турхан. Это означало медленную мучительную смерть, и больше никто не стал рисковать. Оставалось давать выход своим эмоциям только на словах.

– Интересно, как трахается этот ирландец?
– спросил один из греков.

– Как свинья, - ответил второй.

– Нет, друг мой. Свинья - запретное животное для правоверных, а наша принцесса - мусульманка.

– Тогда он трахается, как ему и положено - как собака, - заметил темноглазый египтянин. Найл приветливо улыбнулся им.

– А я-то думал, что только греки трахаются по-собачьи, - сказал он.
– А что касается других, - он презрительно обвел их взглядом, - то у вас вообще нечем трахаться, вы просто евнухи. Неудивительно, что Турхан предпочитает Гамаля и меня. Да у моего маленького сына пипка больше, чем у любого из вас.

– Если бы не пойло этой ведьмы, Ашур, у тебя бы никогда не встало! прорычал венецианец.

– Напиток Раби придает мне больше сил, чтобы доставить удовольствие принцессе, Ибрагим. Жаль, что тебе не представился такой шанс.
– И, улыбнувшись им еще раз, он покинул баню, оставив их злобствовать в бессильной ярости. Восхищенно глядя вслед Найлу, старые банщицы

хихикали от удовольствия.

Раби уже ожидала его и тщательно натерла его загорелое тело мускусным маслом, так что кожа начала блестеть. Найл часто загорал в саду, и темная кожа прекрасно оттеняла его серебристо-серые глаза. Он регулярно бегал и плавал и не давал своему мускулистому телу зарасти жирком, как у некоторых его компаньонов, привыкших к гаремной лени.

Однако из-за потери аппетита в последнее время он излишне похудел. И все же он выглядел совсем не плохо с его пропорционально развитым телом, бронзовой кожей, черными волосами и серебристыми глазами.

Раби дала ему широкие белые шаровары, которые на щиколотках перехватывала золотая лента, унизанная жемчужинами и рубинами. На талию он надел широкий пояс из золоченой кожи с прямоугольной пряжкой, усыпанной рубинами. На ногах туфли из золоченой кожи с загнутыми носками и на шее - тяжелая золотая цепь с рубиновым кулоном в виде сердца, лежавшим на голой груди. На руки Раби надела ему широкие золотые браслеты. Найл чувствовал себя немного комично в этом наряде, но знал, что такова уж мода в Фесе - все равно как при европейских дворах у мужчин были в ходу подкладки из конского волоса. Отхлебнув свежего виноградного шербета, он подумал, не рассмеется ли Скай при виде его? А что придется надеть ей? И при этой мысли его охватила ярость, однако он овладел собой: ведь сделать ничего нельзя. Но скоро... Скоро они будут вместе, и все будет по-прежнему.

– Ты самый красивый мужчина из виденных мной!
– восхищенно сказала Раби, втирая мускус в его черные волосы.

– Да, они славная парочка, - заметила Селва, другая женщина, приставленная к Гамалю.
– Посмотри на моего ягненка, Раби! Разве он не прекрасен сегодня?

Гамаль робко улыбнулся и сделал оборот, демонстрируя себя. Он был одет столь же изысканно, как Найл, только шаровары у него были темно-голубого цвета, ленты на щиколотках серебряные и усыпаны алмазами. Цепь на шее была из серебра, и на ней болтался огромный полумесяц, сделанный из одного алмаза, а к нему привешена сапфировая звездочка. Пояс и туфли были из посеребренной кожи и усыпаны бриллиантами и сапфирами. Кожа у Гамаля была невероятно бледной по сравнению с бронзовой кожей Найла. Мужчины-фесцы избегали солнца, считая, что загорелая кожа - признак плебеев.

– Пошли, Ашур, - позвал Гамаль, - опаздывать нельзя, Кедар всегда приходит вовремя.
– Он лукаво улыбнулся двум старухам.
– Приятно вам провести вечер, поддразнил он Селву и Раби, и они хохотнули в ответ.

– Она здесь?
– нервно спросил Найл.

– Да, - коротко ответил Гамаль.
– Помни, Ашур, ты не должен показать, что знаешь ее. Что бы ни случилось, ты должен вести себя как преданный раб Турхан. Мой брат очень, очень ревнует Муну. Если он поймает твой взгляд, он лично прикончит тебя. Если кто-нибудь из вас выдаст себя, я уже ничем не смогу вам помочь. И если тебе не жалко себя, подумай о ней.

Найл кивнул:

– Понимаю, друг. Просто обещай не слишком ревновать ко мне сегодня вечером, тогда я посвящу себя принцессе и сделаю ее счастливейшей из женщин.

– Только не обижай ее, Ашур.
– Мягкие карие глаза Гамаля умоляюще смотрели на Найла.

– Но что я могу сделать, Гамаль? Чтобы наш план осуществился, я должен изобразить страстную любовь к ней. Она должна полностью увериться в этом. Но не волнуйся, Гамаль, женские сердца часто получают раны, но редко разбиваются. Она еще больше полюбит тебя, пережив мое предательство.