Все радости жизни
Шрифт:
— Свидетель Савельева, вы грузили силос минут двадцать — тридцать. Не мог в это время Белозеров увезти Глотову в поселок, совершить наезд и вернуться? — приступил к допросу адвокат.
— Нет.
— Почему?
— Так Глотовой в это время уже не было, а потом я бы услышала трактор.
— Кстати, вы видели трактор, когда вернулись после обеда?.
— Вот этого не помню, — после некоторого раздумья ответила Савельева. — Утром он стоял, а потом не обратила
— Скажите, кто раньше ушел с фермы, вы или Белозеров?
— По-моему, он. Ему еще на конный надо было идти.
— Когда выпивали Серегин и Глотовы, Белозеров был на ферме?
— Не помню… Вообще-то должен быть, но кто его знает…
И еще один вопрос задал Камаев Савельевой. Она была очень важным для защиты свидетелем — подтверждала алиби Белозерова, — но давала показания и против него. Камаев решил убедить и судей, и всех присутствующих в том, что Савельевой можно верить. Он спросил ее, ездил ли подсудимый на тракторах.
— Да, — честно ответила Савельева. — На Т-20 ездил, и не раз, Серегин же и заставлял, а на Т-40, на котором задавили женщину, я лично не видела.
Не отказалась от своих показаний и Глотова, даже не попыталась сгладить некоторые противоречия. Решила, видимо, стоять на своем до конца.
У прокурора к Глотовой вопросов было немного, но один очень важный, и Камаев записал ответ на него: «Я сразу же говорила, что ехал Белозеров. Меня задержали на месте до приезда работников ГАИ, и я им сказала о Белозерове».
Миронов устроил перекрестный допрос подсудимому, Глотовой и Савельевой и спросил, есть ли вопросы к Глотовой у адвоката.
— Разрешите? — приподнялся Камаев. — Глотова допрошена подробно, но мне хотелось уточнить кое-какие «мелочи». Последнее слово он выделил для Миронова.
— Хорошо, уточняйте, — разрешил судья, и в его голосе Камаев уловил улыбку — понял его Миронов, будет слушать внимательно.
— Свидетель Глотова, вы подтверждаете свои показания о том, что перед уходом на ферму выпили всего-то «сто грамм» с соседкой-бабушкой?
— Да…
— Вы редко пьете?
— Почему? Как все, по праздникам и так, когда что случается.
— То есть довольно часто?
— А кто сейчас не пьет? У кого денег нет и кому не подают, — бойко ответила Глотова.
— Савельева показала, что в то утро вы еле держались на ногах.
— Савельева врет из-за того, что мы часто с ней ругались.
— Товарищ председательствующий, разрешите вопрос к Савельевой?
— Пожалуйста.
— Савельева, были у вас ссоры с Глотовой?
— Она путает меня со своей золовкой.
— Тише, тише! Я удалю из зала
— Нет, почему же? По работе ругались, так там с кем не сцепишься из-за того же силоса. Но зла у меня на нее не было.
— А сейчас?
— А сейчас как я к ней могу относиться, если она зазря парня топит.
— Продолжайте, адвокат.
— Глотова, вспомните, где и с кем вы встречали свой день рождения?
— Ну, на ферме, выпили немного с Серегиным, — после небольшой паузы ответила Глотова.
— На ферме, с Серегиным. А почему не дома?
— Дома вечером гуляли.
— А днем или утром, так сказать, предварительно?
— Ну так.
— И в каком месте?
— В насосной, — нехотя призналась Глотова.
— На вопрос прокурора вы ответили, что работникам ГАИ сразу показали на Белозерова. Почему вы не назвали его фамилию, когда вас вытаскивали из трактора. Вспомните, что вы кричали тогда?
— …Что тракторист убежал…
— Тракторист убежал. Хорошо. Но ведь вы утверждаете, что ехали с Белозеровым. А он скотник. Как вас понимать?
Глотова нервно теребила платок.
— Свидетель, отвечайте на вопрос адвоката, — потребовал судья.
— Не знаю, почему так сказала… Видно, себя не помнила.
Зал осуждающе загудел.
— Попрошу соблюдать тишину! — пресек возмущенный ропот Миронов.
— Вы сказали, Глотова, что не пошли утром на ферму из-за того, что ждали гостей. Они приехали? — продолжал допрос Камаев.
— Не-е-т, — не понимая, куда клонит адвокат, протянула Глотова.
— Ваш муж говорит, что вы были больны. Кому верить?
— А что он знает, муж?
— Он не знал, что вы ждете гостей?!
Свидетель, мешкая, вытирала с лица пот.
— Отвечайте же, Глотова! — снова вмешался судья.
— Может, и не знал, а может, просто соврал — не хотел о гостях говорить и сказал, что я заболела.
— В какое время вы пришли на ферму?
— Около одиннадцати…
Движение в зале.
— Нет, позднее, в двенадцатом.
— Вы видели там Савельеву?
— Нет.
— Почему же? Она была на ферме.
— Может, и так, но я ее не видела.
— За что вас обсуждали на собрании?
— За пьянку! — с вызовом ответила Глотова.
— За пьянку на ферме с мужем и Серегиным двадцать восьмого апреля?
Глотова молчала.
— Вы показывали, что просили у Белозерова лошадь, чтобы привезти силос. Вы были в состоянии нагрузить его?