Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге
Шрифт:
Эвик яростно хлопнул дверью. Пушок спрыгнул с кресла и убежал в другую комнату. С некоторого времени кот стал избегать хозяина.
Эвик прошел в спальню, взял кусок наждачной бумаги и принялся начищать ствол карабина. Ржавчина все глубже въедалась в металл — и внутри, и снаружи. Все бесполезно.
Он отбросил винтовку и принялся ходить из угла в угол. Со двора донеслись голоса туземцев.
— Все расы отвратительны. Только одна нормальная — наш народ!
— Я ненавижу всех наших. Но пришлых ненавижу
— Заткнитесь! — завопил Эвик и запустил учебником химии в стену. Черт с этими валентностями и обменными электронами! Главное — вырваться с планеты прежде, чем он сорвется и перебьет несколько тысяч туземцев.
Тучи совсем отяжелели от влаги, грозя вот-вот разразиться дождем. Но они все еще чего-то ждали и не роняли ни капли.
Эвик думал о туземцах планеты, о миллионах сельжан, ненавидящих его, пришлого чужака. Они были единым целым. Они ненавидят друг друга, но они — общность. А он одинок.
«Господи боже, — подумал он, — как смеют они ненавидеть меня? Меня, землянина!»
И тут он вспомнил, что туземцы не верят в Бога.
На четвертый месяц семена взошли и поля зазеленели молодыми побегами. Теперь Эвик тратил вдвое больше сил, заставляя туземцев пропалывать сорняки.
— Переходим на новое место, — прохрипел он. После нескольких месяцев ора его голос охрип.
— Поразит ли нас Бог господина, если мы ослушаемся? — с издевкой спросил один из туземцев.
— Вряд ли, — ответил Эвик. — Но это не значит, что можно бездельничать.
Мимо промчался Пушок в сопровождении трех туземных зверьков.
— Кис-кис, — хрипло позвал Эвик. Пушок не отреагировал. Сблизившись со зверьками, кот перестал ночевать в доме.
— Не оставляйте сорняки на полях, — напомнил Эвик. — Иначе они пустят корни. — Он вяло поднял руку и указал на одного из туземцев. — Ты. Убери вон ту кучу.
Туземец неохотно поднял охапку травы и отнес к краю поля, рассыпав по дороге большинство сорняков.
— Молодец.
Сельжане раздражали Эвика как никогда, но вспышки гнева, свойственные первым месяцам, возникали все реже. Он слишком устал, в том числе — злиться.
— Продолжай, — велел он.
— Слушаюсь, господин, — ответил насмешливый голос. Эвик даже не обернулся.
Он отпустил всех на час раньше и вернулся в Колониальный Дом.
С этого дня он решил не бриться. Бритье порождало ненужные проблемы, так почему бы не отпустить бороду. Он прошел на кухню и открыл банку солонины.
За едой он задумался, примет ли его желудок местную пищу. Консервированная диета окончательно опостылела.
Эвик открыл дверь и позвал Пушка, но тот не показался. Эвик позвал снова. На этот раз кот выбежал из кустов, но, увидев Эвика, зашипел и нырнул обратно.
«Кот покинул мою группу», —
Он вернулся в спальню. Там царил беспорядок. С некоторых пор Эвик перестал заниматься уборкой. Подняв с пола заплесневевший учебник химии, он смахнул с него пыль и положил поверх фотопортрета Джанет, лежащего на столе лицом вниз. Расправляя одеяло на кровати, Эвик споткнулся о карабин. Он наклонился, чтобы поднять его, но изъеденный ржавчиной ствол переломился пополам.
— Господин! — донесся голос из окна. — Можно, мы вернемся к ненавистным женщинам?
— Можно, — ответил Эвик. — Делайте что хотите. И не называйте меня господином.
— Хорошо, — сказал туземец.
Эвик удивился. Туземец не прибавил «господин». Изменилось отношение? Трудно утверждать точно, но ему показалось, что так и есть. Они ненавидели его всеми фибрами души. Но, должно быть, он проявил себя. Безграничная, всеобъемлющая ненависть сообщества к чужаку исчезла.
«Я в общине», — подумал он и улыбнулся без тени иронии.
До конца смены оставалось полгода.
Набухшие хляби наконец разверзлись, и земля напиталась влагой.
По истечении года прилетел корабль, приземлившись на цветке пламени. Туземцы потянулись к месту посадки. Эвик пошел вместе со всеми, в окружении туземцев, ненавидя их.
Люк корабля открылся, и наружу вышел юноша-землянин с дорожной сумкой в руке. Окинув взглядом встречающих, юноша неуверенно улыбнулся. Потом он заметил Эвика.
— Привет, — обрадованно произнес юноша. — Вы, наверное, Эвик. Я ваш сменщик, Джо Свенсон. Ба, да тут целая делегация!
— Приветствую вас, господин, — ответил пришлому Эвик и затерялся в толпе ненавистных братьев.
Меньшинство
— Запомни: ты должна следить за тем, что говоришь, — сказал Стиф.
Вера кивнула, наблюдая, как вода ускользает из-под носа лодки. Они приближались к берегу Йоука, и Стиф заработал веслами чаще, его молодые мускулы вспухали и опадали с каждым гребком.
— Ты хорошо помнишь все слова ненависти? — спросил Стиф.
Вера кивнула снова, проводя рукой по воде и наблюдая за барашками. Стиф видел, что она грезит о чем-то. Он нахмурился:
— Пожалуйста, Вера. Это наш последний шанс. Если они не примут нас сейчас, этого не произойдет никогда.
— Я знаю, Стиф. Я постараюсь.
Но она смотрела назад, на маленький островок посреди Ист-Ривер, где отец Стифа когда-то построил свой дом.
— Тебе лучше еще раз повторить слова, — напомнил ей Стиф, зная, что они понадобятся им сразу же, как только они причалят. — Слова ненависти.
Вера вынырнула из грез и попыталась вспомнить древние слова. Сбивчиво начала произносить: