Все рассказы и повести Роберта Шекли в одной книге
Шрифт:
— Слова ненависти: гнида, сука, свинья…
— Продолжай, — настаивал Стиф.
— Я не могу так, — сказала она печально, почти скорбно. И отвернула от него свое бледное лицо.
— Вера! Ты же знаешь, как это важно! Ты хорошо помнишь список оскорблений?
— Не очень.
— Вспоминай. И не показывай им, что ты нервничаешь. Мы по-прежнему — Меньшинство. Они будут обзывать нас Комми, Неггерами, Катликами, Йудами, Сошулистами и Хреками. Но мы должны все отрицать.
— Я знаю.
— Мы такие
— Я скажу, что мы Классные Ребята, Реальные Пацаны… — ответила Вера.
— Парни, Кореша, Друганы, — дополнил Стиф за нее. — Нужно ухитриться перечислить все сразу.
Он стал грести еще энергичнее, пытаясь скрыть раздражение. Он знал: она не выучила слова как следует. В старом доме его отца, на острове, Вера слишком часто смотрела в окно, вместо того чтобы учить древние, самые важные слова.
Иногда девушка вела себя так, словно ей нет никакого дела до того, что они — Меньшинство. Она напоминала ему отца, его несчастного сумасшедшего отца, абсолютно безразличного к тому, называют ли его Катликом, Сошулистом или еще каким-нибудь отвратительным прозвищем Меньшинств. Иногда Стиф начинал подозревать, что Вере вовсе не хочется быть тем, кем хочет быть каждый, — одним из Классных Ребят.
Они причалили и втащили лодку на берег.
— Идем. — Стиф взял девушку за руку, чтобы помочь ей преодолеть усыпанную мусором насыпь. — И пожалуйста, помни: чтобы стать одной из них, ты должна ненавидеть.
Он очень надеялся, что она не подведет. В последнее время она вела себя странно: иногда радовалась, но все чаще грустила или погружалась в грезы, как сейчас. Ну, придется ей избавиться от этого. Все их будущее сейчас зависит от того, что подумают о них Классные Ребята. А ему уже до смерти надоело быть Меньшинством.
Они зашагали вниз по полуразрушенной улице. С двух сторон высились великие строения Йоука, который некогда был полон людей, как гласит легенда. Правда, это было еще в те времена, когда, как Стиф знал, существовали отвратительные Демкраты, Анаркисты и прочие странные племена.
Они не прошли и квартала, как их обнаружили Классные Ребята. Окружили толпой, плотной, бок о бок друг к другу. Сыпали ругательствами в лучших традициях Реальных Пацанов, и Стиф почувствовал укол зависти оттого, что не принадлежит к их числу.
— Эй вы, гниды! Гляньте-ка на это! — крикнул один из Классных Ребят. — Это ж тот парень, Комми!
— Никакой он тебе, свинья, не Комми! Он чертов Ройлист!
Невозможно было увидеть, кто это сказал: Классные Ребята всегда высказывались откуда-то из центра толпы.
— Он и Комми, и Ройлист, ишачий ты зад! И Демкрат к тому же!
— А девчонка — Царистка!
Стиф побледнел, когда в них начали швырять эти древние страшные имена.
— Ты, сучка, крысиный сын!
— А ты — родной брат свиньи, хотя и козлина!
Но Комми, Ройлист, Катлик — все по-настоящему страшные, дурные названия — приберегались для ненавистных Меньшинств.
— Я Классный Парень! — закричал Стиф, перекрывая шум толпы. — Мы хотим присоединиться к вам, Вера и я.
Толпа откатилась на несколько метров назад, держась от Стифа подальше. Все они были одинаково малорослые, с грязно-коричневыми волосами. У всех близко посаженные карие глаза и широкие рты, полные гнилых зубов. Невозможно было отличить одного оборванца от другого.
— Гляньте-ка, он такой странный! — завопил один из них.
Стиф вспыхнул от стыда за свои светлые волосы и за черные кудри Веры. К тому же оба они — высокого роста.
— С тем, как я выгляжу, ничего не поделаешь, — сказал он. — Но я не хочу быть Меньшинством. Я не Сошулист, не Царист и не Демкрат или еще кто. Я Классный Парень, Реальный Пацан и ваш Друган, стопудово!
Потная, плотно сбившаяся толпа взвыла от смеха.
— Он! Реальный Пацан!
— Да я Анаркиста враз узнаю! С первого взгляда!
— Он сын этого организатора, долбанутого психа, ага?
— Да не толкайся ты, гнида вонючая!
— Сам перестань, свинья, козлина, гнида…
— Позвольте нам остаться с вами, — сказал Стиф. — Мне надоело одиночество. Я хочу быть как все, на самом деле, очень хочу!
— А-а! — воскликнул один из Классных Ребят. — Да ты, наверное, хочешь стать Лидуром? Гинералом? Диктором? Или вообще Пездентом?
Он выплевывал ненавистные имена, как яд.
— Нет, не хочу, — ответил Стиф. В нем снова затеплилась надежда. В предыдущий раз они просто проигнорировали его. А сейчас хотя бы разговаривают.
— Я хочу быть Классным Парнем, как все.
— А что она?
— Она тоже Классная, — заверил их Стиф. — Стопудово! Правда, Вера?
Он вставлял в свою речь древние слова в надежде, что это будет звучать убедительнее.
— Что? — Вера рассматривала старинные здания и теперь как будто очнулась от грез. — А, да-да, конечно.
— Ты должна сказать «стопудово, будь я проклята», — зашептал Стиф. Он испугался, что ее слова не произвели должного впечатления.
Все больше Классных Ребят стягивалось к этому месту — невысоких, с грязно-коричневыми волосами. Толкаясь и ввинчиваясь в толпу, они скалились, вопили, извергали ругательства в адрес друг друга.
— Не верю я, что он Реальный Пацан, — сказал кто-то из толпы.
— Да Реальный я! — закричал Стиф.
— Нам надо это перетереть между собой, — сказал один мужчина. — Правда же, Братаны?