Всё равно растаешь, принцесса
Шрифт:
Нет, я не собираюсь прощать яргу его поступок. И уступать тоже совершенно точно не собираюсь. И оставаться с ним… И сейчас выберусь из его рук, и всё выскажу… сейчас… обязательно… только ещё чуть-чуть понаслаждаюсь тем волшебством, которое он умудряется творить с моим разомлевшим телом. Эти руки… эти пальцы на моей спине… ох…
Большая ладонь скользит по моему позвоночнику, с нажимом проводит между лопатками, отчего меня едва ли не выгибает. И хочется замурчать, как кошка, настолько это приятно. По телу растекается сладкое тепло, концентрируясь в животе, вызывая
Надо прекратить это всё. Сейчас же.
Однако, вскинув голову, я попадаюсь в ловушку пылающего синего омута колдовских глаз. Замерев, словно зачарованная, смотрю, как он медленно тянется ко мне. Чувствую, знаю, что хочет поцеловать. И губы горят, словно он уже это делает.
Я могу отстраниться, остановить это всё, он не станет принуждать. Но не могу… мне хочется испытать это соприкосновение вновь, хочется испытать нечто большее…
И я просто закрываю глаза, позволяя поцелую случиться.
Губы обжигает его дыханием. И от первого же касания кожа к коже по телу бегут мурашки. Целое стадо совершенно обезумевших мурашек. Что-то трепещет, щекочет в животе. Шумно вдохнув, я сама невольно подаюсь ближе, прижимаясь к твёрдой мягкости его губ. Провожу по ним своими, впитывая жар и пьянящую страсть. Купаясь в его горячих, сводящих с ума эмоциях. Пальцы впиваются в его горячую обнажённую кожу, ноги сжимаются.
И для Янгмара это, наверное, служит каким-то сигналом. Обхватив мой затылок, он целует теперь напористей, требовательней. Проводит языком по губам, понукая открыться, пустить дальше, позволить больше. Я сама не замечаю, как отвечаю на этот призыв. Губы размыкаются, глаза закатываются от сладкой истомы, а бёдра непроизвольно сдвигаются, сжимаясь и потираясь об мужское тело.
Сладкое удовольствие прошивает меня, подобно молнии. Застонав в рот Янгмару, я снова толкаюсь бёдрами. И снова ловлю эту ослепительную волну. Он стонет в ответ, обхватывает мою ягодицу, сжимая, понукая двигаться теперь снова и снова. Безумная дрожь теперь сотрясает меня безостановочно.
Оттолкнувшись, от Янгмара, я выпрямляюсь на нём, раскачиваясь словно в седле. Краем сознания ловлю его пылающий взгляд, сосредоточенный на мне, чувствую, как он обхватывает мои бёдра теперь уже обеими руками, немного сдвигая меня ниже. И к моей промежности прижимается что-то бугристое и очень твёрдое. Толкается через ткань штанов.
Вместо страха, я ощущаю лишь жар во всём теле, лишь всепоглощающую нужду. И продолжаю двигаться, ощущая, как он каждый раз толкается бёдрами навстречу, вжимаясь в меня всё сильнее и сильнее. Одежда мешает. Не позволяет почувствовать это бесстыдное, пьяняще-сладкое трение так полно, как мне хочется… но даже этого мне хватает, чтобы окончательно потерять рассудок. В какой-то момент я просто взрываюсь ослепительным удовольствием, содрогаясь всем телом на стонущем колдуне. И падаю на него, тяжело дыша и ощущая, как громыхает сердце в груди, а между ног растекается горячая влага.
13.2
Янгмар снова
– Знаешь, о чём мне сейчас хочется спросить тебя, Льдинка? — урчит, обнимая меня за талию.
– Не знаю и знать не хочу, – ворчу, неохотно возвращаясь в реальность.
– И почему же?
– Потому что это, скорее всего, будет очередное нахальное проявление вашей твердолобости и упрямого нежелания достойно принять мой отказ.
– Значит, это по-прежнему отказ? — хмыкает колдун. Притом даже мне понятно, что он скорее дразнит меня, чем действительно думает, что я вот так просто сдамся, только потому что мы… сделали приятно друг другу.
– Конечно, – роняю небрежно. Оттягивая тот момент, когда придётся посмотреть ему в глаза. Поймёт ведь, что я далеко не так невозмутима, как пытаюсь казаться.
– Но ты ведь не станешь отрицать, что желаешь меня? Нам хорошо вместе.
Хорошая попытка. Но не на ту напал. Я не настолько наивна, даже при всей своей неопытности. Спасибо маме за её твёрдое убеждение, что мы должны понимать себя и свои тела, и не стыдиться естественных процессов. А ещё за то, что она объяснила нам с Ники, что мы не должны считать, будто бы первый же мужчина, который вызовет физический интерес, обязательно должен стать тем самым, единственным на всю жизнь.
– Моя мама, одна из сильнейших целителей на нашем материке, утверждает, что в человеческом организме есть такие активные вещества, – сообщаю ровным тоном. – Гормоны, называются. Они выделяются разнообразными железами прямо в кровь и очень сильно влияют на поведение человека и то, что он чувствует. На физическое притяжение к противоположному полу, в том числе. Полагаю, именно в них всё дело. Уверяю, умом я вас не хочу, только телом. Угадайте, чем именно я принимаю решения о своём будущем? Уж точно не телом. У меня на это голова есть.
Странно вести такие разговоры, лёжа на мужчине, в руках которого только что стонала от удовольствия. Но он первый начал.
– Жестокая ты женщина, Льдинка. Ранишь меня в самое сердце, – смеётся Янгмар.
Подняв голову, я всё-таки смотрю на него. Тону в искристой синеве смешливых глаз.
Красивый он. Жаль, что гад.
– Могу я попросить тебя кое о чём, раз уж потепления в твоём отношении до сих пор не добился?
– Попросить вы можете о чём угодно. Но я не обещаю, что выполню вашу просьбу, – фыркаю.
– На другое и не рассчитывал, – хмыкает он в ответ.
Замирает, рассматривая меня. И снова топит в водовороте испытываемого им желания, очарования, любования, восхищения… Сложно не растаять, когда тобой так откровенно любуются, так откровенно желают. И я бы не устояла. Если бы не тот факт, что он меня похитил, лишив любого выбора. Если уступлю, просто перестану себя уважать.
– Так что за просьба? — напоминаю, лишь бы вырвать себя из омута его эмоций.
– Очень простая. Прекрати мне выкать. Мы с тобой уже давно перешагнули рубеж, после которого подобное обращение потеряло любой смысл.