Все реки петляют
Шрифт:
Настала пора проводить обмеры, чертить чертежи и строить планы, пока матросы размечают днище под чистку. Оно, хоть и не в тёплых морях мокло, всё равно покрылось водорослями и ракушками. Под вечер накрыли куттер его же парусами, да и двинулись ужинать — прикидки по установке мотора и общей модернизации у меня уже сложились. Единственной загвоздкой оставались мачты, которых после изменений выходило две. Вернее, опоры под них, именуемые степсами. Под них и шпангоуты подводят парой, и бимсы ставят с обеих сторон, а здесь это было приготовлено для единственной мачты в центре, а не для двух, разнесённых продольно.
Дело в том, что это судёнышко оказалось очень подходящим для моих целей. Пространство под палубой позволяло свободно ходить. При водоизмещении сотни в две метрических
План доделок и переделок сложился быстро и уже поутру был доведён до личного состава.
Начну с носа. Переделывать его надо полностью, как на флейте — текущее пузатое недоразумение меня не устраивает категорически. Софью, кстати, тоже — она распробовала конструкторского угара и хочет ещё, всё же с "Агатой" приходилось сдерживаться. Ну и обвес соответствующий: правильные якоря, клюзы под них, унитазные цепи и лебёдки. Гальюн в имеющиеся вертикальные размеры не вписывался категорически, к сожалению.
Степсы двух мачт, для которых внутри следовало собрать на болтах дополнительный шпангоут и сверху установить бимс. Для этого взрослых моряков немедленно поставили строгать доски — нам, слабосилкам, эта работа — чистое мучение. Брусочек выровнять или дощечку окромить — это легко. А вот ободрать и выгладить пласть полноценной доски — тут уже тяжко становится.
Сборные из этих досок мачты, стянутые железными полосами, останутся пустотелыми. Через них будут протянуты многие снасти, для которых предусмотрим блоки наверху и лебёдки внизу. Люки-ревизии, места для опор — мачты станут серьёзными инженерными сооружениями. Поворотные реи для прямых парусов тоже пустотелые, стянутые полосами. Трассы для прокладки брасов — верёвок, которыми реи тянут за концы, чтобы повернуть. Они от соседней мачты приходят. Один нужно тянуть, а второй в это время отпускать — как раз на барабан одной лебёдки так и хочется намотать во встречном направлении. Та же история и с гик-талями. Да, хочу иметь оба вида парусного вооружения. И косое, и прямое. А общего у них только кливер.
Ну и корму под двигатель тоже придётся серьёзно покромсать. В нынешнюю винт просто некуда вставить. Дыра в ахтерштевне минимум фут длиной, в ней железная труба, внутри которой бронзовая ось. Заливка баббитом. Внутри корпуса съёмная шестерня, снаружи съёмный винт-пропеллер. Пока будем ставить деревянный, двухлопастной. Нам их предстоит менять, подбирая шаг.
Парни как-то быстро выбрали участки, которыми принялись руководить — все же тянут на мастеров, и всяк для этого старается. Но и другому пособить не прочь, потому что и самому со всем в одиночку не совладать. Мне оставалось осуществлять руководящую и направляющую функции, да присматривать, чтобы не накосячили. Ну и морячков вовремя мобилизовывать. Так-то они очистили днище, подождали, пока просохнет, да и пропитали подогретым машинным маслом. Вообще-то оно было просмолено, но смола по большей части отошла, а где не отошла — отмылась конденсатом от перегонки дров. Тем самым, который пахнет ацетоном.
Ученики наши любят такие всхлипы в работе — это ещё с первой унитазно-якорной цепи началось. Потом был аврал с игрушечной пушкой. А последний — с револьверной мануфактурой. Нравится ребятам навалиться толпой и превозмочь. Но сейчас изготовление цепи — рутинная работа для первоклашек. Новый нос? Пройденный этап, но всё равно много интересных задачек.
А тут куча вкусных проблем с механизацией постановки и уборки парусов. Причём, хочется выполнять все действия из-под палубы, получая команды по переговорным трубам из кормового кокпита. Трубы жестяные. Лужёные и паяные, протянуты под подволоком, который — нижняя сторона верхней палубы. Он, гадость такая, обязательно будет протекать и, как с этим справиться, пока никто не придумал.
Куда я так тороплюсь? Нужно успеть до возвращения отца из плавания в тёплые моря. Опыт показывает, что его прибытие всегда вносит коррективы в наши
По итогам трудового аврала наше судёнышко изрядно подросло. Вместо семидесяти футов по верхней палубе и шестидесяти по килю стало двадцать два метра понизу и двадцать шесть — по верху. Такую разницу дали переконструированная корма — а новый ахтерштевень потянул за собой многое; и клиперный наклон княвдигеда. Ну не нравятся мне прямые углы в оконечностях!
Благодаря новому носу и дифферент на корму стал меньше, чем был — всё хорошо в меру.
А вот бушприт остался старый, но смотрелся он теперь куда гармоничнее — всё же раньше торчащее параллельно воде бревно длиной в половину корпуса судно совершенно не красило.
В нашем муравьином копошении не принимал участия только Леонардо, который окончательно довинтился на почве пушек и снарядов. Творческий запой у парня длился, считай, с конца лета. С той поры, как с флейта сняли игрушечную пушку. Парнишка много считал, вырезал из липы макеты снарядов, что-то отливал из чугуна, а потом мы раскочегарили на полную катушку большой горн и отлили новый ствол из очищенной бронзы в которую добавили малую толику очищенной же меди, потому что по замерам плотности выходило — олова в ней многовато. Наш пушкарь уменьшил калибр и сделал стенки тоньше, копируя толщину стенок французских орудий, одно из которых, самое маленькое, отец оставил нам. Вроде как для примера. За счёт произведённых пожертвований в поперечных размерах из того же количества материала, получился уже довольно длинный ствол. Не канонические двадцать два калибра, но до двадцати он дотянул. То есть, автор идеи не сильно смотрел на вес ядра, а тупо посчитал на три дюйма диаметра жерла и вытянул пушку на полтора метра. То есть — такой длины был канал после сверловки и затыкания пробкой изнутри. Три калибра в стволе занимал удлинённый хвостатый снаряд, и ещё один оставался для пороха. Шестнадцать калибров оставшейся длины позволяли вполне успешно разгонять снаряд до четырёх сотен метров в секунду, что мы достаточно точно измерили по снижению траектории на стометровке — да, короткая дистанция позволяет пренебречь влиянием сопротивления воздуха.
Эта чугунная болванка уверенно дырявила даже трёхдюймовой толщины дубовые борта. Казалось бы, всё хорошо. К тому же отдача милостивая — противооткатная система укоротилась и новая пушка отлично встала на старый станок, вытарчивая вперёд меньше чем на метр. Я уже думал предложить её отцу прямо в таком виде. Но после обнаружения опасной взрывучести пороховой пыли наш Леонардо снова ушёл в эксперименты. Это уже после револьверного безумства.
Насчёт просушивания без нагревания, помню, спрашивал. А что? Насосы поршневые не только нагнетать способны, но и откачивать. Как раз в те поры мы и манометр сделали. Тупой, но разницу в четверть атмосферы улавливающий. Так наш артиллерийский зануда мудрил с этим, пока не добился желаемого. Как-то он, создавая разрежение, высушил порох, затолканный мокрым во внутренний, довольно узкий канал продолговатого, похожего на мяч для регби, чугунного снаряда. Который потом взорвал. То есть порох не профырчал через запальное отверстие, а разнёс бомбу на осколки. Бомбу, пробивающую толстый корабельный борт.
Я просто не мешал, а стал называть парнишку господином бомбардиром. И когда он вдруг принялся озадачивать товарищей требованием соорудить впереди кокпит, всячески ему споспешествовал. Мы пару шпангоутов обнажили, устроив настил внизу и нашив стенки. Выигрыш был в том, что установленная на баке пушка точно вперёд стрелять не может — снесёт штаг или зацепит бушприт. Секторов обстрела вышло два начиная с двадцати градусов от "вперёд" и до тридцати градусов от "на траверсе" в сторону кормы. Два раза по сто градусов. Может, кто-то и покритикует, но по сравнению с артиллерией, стреляющей через узкие порты в толстых бортах, это офигительно круто и вполне способно заменить разом те четыре пушки, что стояли здесь раньше.