Все реки текут
Шрифт:
– Рада познакомиться, мистер Джеймс. Я надеюсь, в будущем мы с вами встретимся при более благоприятных обстоятельствах. А сейчас мне надо идти и заниматься ремонтом.
Он пошел провожать ее по берегу и шел до тех пор, пока она, наконец, не остановилась сама и, решительно протянув руку, не попрощалась с ним.
Мистер Джеймс стоял и смотрел ей вслед. Эта женщина властно повелела уважать себя. Как она вспылила, едва он попытался подшутить над ней, и как спокойно и твердо поставила его на место. Он неожиданно обнаружил в ней непреклонную волю и несгибаемый характер, которые так контрастировали с ее хрупкой внешностью. Сайрэс
2
Как будто с тайной целью воспротивиться попыткам обуздать его воды, которые уже много тысяч лет беспрепятственно текли по шестой части континента, Муррей поднялся, переполнил русло и разлился мощным потоком. Строившаяся перемычка заполнилась водой, и работы на шлюзе и плотине прекратились.
Река превратилась в бурный мутный поток, в котором неслись смытые стога сена и останки погибших животных. Тигровые змеи тысячами вымывались из гнилых дуплистых деревьев. Вода залила главную улицу Маннума, подмыла опоры гостиничной веранды, а в Моргане баржи впервые плавали на уровне высокой пристани. Это было самое крупное из наводнений на Муррее: размахом оно превосходило знаменитые наводнения семидесятого и девяностого годов, о которых до сих пор вспоминали старожилы.
Когда вода стояла низко, «Филадельфия» обычно легко находила себе работу из-за своей мелкой осадки, но теперь по Муррею мог пройти любой корабль. Из-за остановки работ на шлюзе работа по перевозке оборудования прекратилась. Лицензия Дели ограничивалась низовьями реки, а это значило, что она не имела права заходить выше Уэнтворта, где могла рассчитывать на груз шерсти.
Она взяла партию товаров для небольшого сельского поселка и вернулась с сельскохозяйственными продуктами к железнодорожной станции в Моргане. Однако некоторые из наиболее прогрессивных фермеров, такие как мистер Мелвилл, уже начинали перевозить свои продукты на мощных грузовиках модели «Т», которые доставляли с ближайшей станции и необходимые товары.
Супруги Мелвилл снова остались одни, поскольку сыновья: и Гарри, живший с ними, и старший, женатый Джим, ушли на фронт. У самой Дели не было родственников на войне, но она переживала всякий раз, когда читала списки убитых, раненых и пропавших без вести. И в то же время война косвенным образом облегчила ее положение.
Она узнала, что из-за недостатка морских судов, шерсть скапливалась в доках. Экспортеры больше не посылали тюки шерсти по железной дороге до ближайшего морского порта, потому что там все склады уже были забиты; постепенно стали заполняться большие склады у речных портов.
Дели получила заказ подняться до Уэнтворта и привезти оттуда тысячу тюков, которые будут складированы в пустующем помещении в Моргане, принадлежащем мощной компании, владевшей пароходами и складами по всему нижнему Муррею. Когда агент этой компании пришел с контрактом, Дели едва не лишилась чувств.
Карие глаза, бледное лицо, тонкие, но яркие губы, клинообразная темная бородка, посеребренная сединой, красиво очерченные ноздри – увидев его однажды, она давно мечтала о встрече с ним.
Всякий раз, причаливая к пристани в Моргане, которая своими гидравлическими кранами, суетливой толкотней, рядами пароходов и барж напоминала ей Эчуку, Дели с надеждой высматривала невысокого темноволосого человека, которого она увидела однажды шедшим на веслах вверх по реке, а в его лодке разглядела этюдник.
Она вспоминала, как необычно он выглядел, как будто пришелец из другого мира, более утонченного, цивилизованного, чем грубый и суетливый мир речных портов. Казалось, он приехал из Мельбурна, чтобы поработать на натуре. Дели задумалась: тысяча лет прошло с тех пор, как она покинула Мельбурн; и хотя Морган находился всего в сотне миль от Аделаиды, она так и не выбралась туда.
Но вскоре она узнала, что жизнь незнакомца была столь же крепко связана с Мурреем, как и ее собственная: он принадлежал к семье, владевшей сетью мельниц и складов – его фамилию Дели много раз видела на вывесках во многих портах, куда они заходили. Он объяснил ей, почему им не пришлось увидеться – его присутствие требовалось в Гулве и Миланге, но теперь торговля в низовьях настолько сократилась, что ему пришлось переехать в Морган. Его звали Аластер Рибурн.
Они сидели в салоне «Филадельфии». Дели заметила, что глаза собеседника не раз останавливались на одном из ее пейзажей: холмы, залитые солнцем, которое, казалось, освещало и эту небольшую комнату. (Картина с «Филадельфией», которую она когда-то подарила Брентону, погибла в пожаре.)
– Вы не возражаете, если я получше рассмотрю картину? Я сначала думал, что это репродукция.
– Конечно, смотрите.
Он подошел так близко, что почти уткнулся в картину своим точеным носом; осмотрел все углы в поисках подписи, затем отступил назад и еще раз внимательно вгляделся в нее, критически сузив глаза. Глаза его были необычными – темные, полуприкрытые тяжелыми веками, но способные внезапно распахнуться и пронзить острым взглядом.
Он повернулся к Дели и метнул на нее огненный взгляд – женщина поняла, что картина взволновала его.
– Я очень интересуюсь австралийской живописью, – объяснил он, – я и сам немного рисую – хотя и не так хорошо, как мой шотландский тезка.
– Я знаю, что вы рисуете, – ответила Дели. Она почти смеялась от радости – в ее глазах плясали веселые огоньки; она ждала момента, чтобы рассказать ему о себе.
– Знаете? – он удивленно приподнял бровь. – Однако я не совсем понимаю… Кто автор этой картины?
– Я. Я ее написала.
– Вы хотите сказать, что сделали копию?
– Нет, это не копия. Это моя работа.
Он улыбнулся уголками рта, и она поняла, что он ей не верит. Его веки опять упали, а глаза как будто подернулись пленкой и вновь стали плоскими и холодными.
– Это же профессиональная работа, миссис Эдвардс.
– Именно так.
– Но я полагал… что ваша профессия рулевой.
– Я тоже думала, что вы художник, а не складской агент.
Он улыбнулся чуть теплее.
– И тем не менее я агент. Я вошел в дело своего брата, а теперь должен помогать его вдове управлять им.
– А я должна кормить своих детей, этот пароход – наше единственное средство существования. Я полагаю, вы именно поэтому пришли с контрактом ко мне?
– Да, я слышал о ваших затруднениях, и знал, что вы смелы и решительны…
– Я не нуждаюсь в благотворительности.
– Вы не даете мне закончить. Вы ведь хороший лоцман. Капитан «Каделла» говорил мне о вас.
– Вот как!
– Да. В противном случае я бы не стал рисковать шерстью… А эта картина мне очень понравилась, миссис Эдвардс. Она продается?