Все, способные держать оружие… Штурмфогель (сборник)
Шрифт:
– Можно просто Кето.
Высвободив из-под покрывала руку, княжна подала ее Панину. Панин тут же продемонстрировал, что он актер и в старом смысле этого слова: пал на колени и приложился к ручке так, как не снилось и д’Артаньяну.
– Как работа? – спросил я его, когда он наконец оторвался – вернее сказать, отвалился – от руки.
– Более-менее, – сказал Панин. – Но это нужно видеть глазами. Гера там сейчас кипятком брызжет.
– Гера? Интересно… Княжна, оставляю вас на Командора, извините…
– Она что, настоящая княжна? – спросил Панин, когда мы отошли метров на двести.
–
– Странные вещи творятся на этом свете… Так вот, о деле. Мальчика мы взяли очень тихо, хорошо взяли… но подержаться нам за него не удалось.
– То есть?!
– Анафилаксия.
– На аббрутин?
– Да. Сдох на игле.
– Но-омер… вот это номер… – Я даже остановился. До сих пор считалось – не без оснований, – что выработка непереносимости к аббрутину – монополия нашей фирмы. Никого из нас нельзя превратить в «буратино»: смерть наступает мгновенно. Значит, теперь и в этом мы не одиноки…
– В квартире мы нашли одну штуку, но пока не скажу что – сам увидишь.
– Труп куда дели?
– С трупом все в порядке: продали мусорщикам.
– Сколько они сейчас берут?
– За все – две с половиной.
– Нормально.
– А знаешь, откуда пришла дробилка? Из гаража Скварыгина. Страшный народ эти мусорщики… Ну, документы мы забрали, купили билет в Бейрут на сегодня… в общем, мальчик улетел.
– Ну, Серега, все-таки – что вы там нашли?
– Нет, все сам – и посмотришь, и пощупаешь, и полижешь – все сам. Гера бродит вокруг нее, как кот вокруг сала…
– Бомба небось?
– Угм.
– А кроме?
– Вещественного – ничего. Абсолютно чисто. А вот обозвал он нас – как бы ты думал?
– Как?
– Японскими болванами.
– Японскими?
– Вот и я удивился. Очень. Понимаешь, когда я уже воткнул в него иглу, он выпихнул кляп и крикнул: «Позовите… а, дураки, японские болваны!» – и все.
– Интересненько… Да, жалко, что так вот…
– Неожиданно, правда?
– Весьма неожиданно… японские болваны… Может быть, это просто идиома? Типа «японский городовой»?
– Почему это у грузин должны быть японские идиомы? Тьфу, черт – не японские, а русские…
– Русские… За кого он вас мог принять? По мордам видно, что не японцы…
– В том-то и дело. Мы его ждали в квартире. Я и Гера. Эта штука, бомба, – мы ее распаковали, и она лежала прямо по центру. Он это видел, когда мы его вязали. Он даже не сильно сопротивлялся. Вырываться стал, когда я взял шприц…
– Все забавнее… Ладно, показывай, что вы добыли…
Панин постучал сложным стуком, а потом отпер дверь своим ключом. Гера неподвижно сидел в позе роденовского Мыслителя над предметом, размерами и формой похожим на пятилитровый молочный бидон. Японский городовой… Я нашарил сзади какой-то стул и сел. Правильно Панин темнил – я все равно не поверил бы. Именно такую форму и размер – пятилитрового молочного бидона имела японская атомная фугасная мина «Тама»: плутониевая, тротиловый эквивалент восемь тысяч тонн…
– Получилось? – спросил Панин.
Гера молча протянул ему кусок фотопленки – совершенно прозрачный.
– Тогда я ничего не понимаю, – сказал Панин.
– Я тоже, – сказал я. – Нельзя
– Когда мы ехали, – сказал Гера, – в одном месте машины проверяли радиометрами. Я думал – все. Но нас пропустили, хотя, вообще-то, «Тама» очень сильно светит: до пяти рентген в час. Плутоний, сам понимаешь, а свинца в ней всего двадцать килограммов. Ну, вот я решил проверить…
– Фотопленкой?
– Да. И получается, что так и есть – никакого излучения.
– Тогда, значит…
– Надо лезть внутрь, – сказал Гера. – Надо лезть внутрь, и все. Плутония там нет, это ясно, а остальное… В общем, ребята, вы пока погуляйте, я вас позову.
Мы отошли от дома метров на сорок и остановились. За деревьями играла музыка и бродили цветные сполохи – там танцевали. Кто-то громко смеялся рядом – громко, заливисто, пьяно.
– Водочки бы, – сказал Панин. – Как твое мнение?
– Не возражаю. Вот сейчас с Герой и возьмем на троих.
– А девочек?
– Не знаю, пьют ли княжны водку.
– Спросим. Она настоящая княжна?
– Ты уже интересовался.
– Ну и что? Я свободный гражданин свободной страны…
– Настоящая.
– Тогда надо будет найти еще двух девочек.
– Подождем, чем там кончится у Геры, – может, эта штука оторвет ему яйца…
Мы оглянулись на дом, и мне вдруг представилось: окна вспыхивают магнием, и все вокруг становится черным, и из черного пространства начинают медленно выплывать багровые клочья… Но вместо этого открылась дверь, и возникший на желтом фоне истонченный светом силуэт Геры дал нам понять, что все в порядке.
Все в порядке… Под предохранительной крышкой имелся вполне работоспособный подрывной блок тройного действия, но под блоком не было ничего: колодец, куда помещается собственно заряд, титановый стакан с плутонием и взрывчаткой, – этот колодец был до краев наполнен крупной свинцовой дробью…
Год 1961
Зден
01.09. Около 03 час. База «Саян». Командный пункт
Все это, конечно, было пустым и бессмысленным барахтаньем, но почему-то помогло. Не помню, кто оказался инициатором уборки – наверное, оба. От ужаса.
Тела мы затолкали в стенной шкаф, выкинув оттуда какие-то коробки и выломав железные решетчатые полки. Шкаф закрывался плотно, хотя вряд ли герметично. Простынями с коек вытерли как могли кровь, мозги и прочее. Все это побросали в тот же шкаф. В жаре многое уже засохло – особенно то, что было на стенах. К запаху я то ли притерпелся, то ли фильтры были по-настоящему хороши. Дышалось вполне терпимо. Особенно не в пультовой, где произошло побоище, а в маленькой каютке на четыре койки, к пультовой примыкающей. Если верить приборам, температура здесь была 160 по Фаренгейту. Если продолжать им верить, у нас в запасе имелось две тонны воды. Но из крана она не текла. В холодильнике, который продолжал работать, стояло две коробки консервированного пива: сорок восемь баночек. Это был весь наличный запас жидкости. Если выпивать по баночке в час… через сутки начнется жажда. Если не выпивать, нас убьет тепловой удар. И раньше чем через сутки.