Все страхи мира
Шрифт:
И вот Дарлинг был отодвинут на вспомогательную — даже не на второстепенную — роль. Фаулер летает на переоборудованном Боинге-747, своём персональном самолёте. Роджер Дарлинг пользуется любым свободным самолётом — в данном случае одним из нескольких VC-20 «Гольфстрим», на которых летают все, у кого есть на то соответствующее право. К числу этих счастливцев относятся сенаторы и конгрессмены, входящие в состав основных комитетов, а также те, кого президент считает нужным выделить из числа остальных.
Не будь таким мелочным, упрекнул себя Дарлинг. Становясь мелочным, ты оказываешь поддержку всему дерьму, которое тебя окружает.
Я допустил ничуть не меньшую ошибку, чем Мэдисон,
Как же это он допустил, чтобы его заманили в такую ловушку? Дарлинг только удивлённо покачал головой, хотя задавал себе этот вопрос тысячи раз. Патриотизм, разумеется, был одной из причин или по крайней мере её политическим двойником. Он привлёк на сторону Фаулера Калифорнию, а без Калифорнии они оба оставались бы губернаторами. Единственная крупная уступка, которой он добился, — назначение Чарли Олдена на пост советника по национальной безопасности, — не привела ни к чему, однако он, Дарлинг, являлся решающим фактором в том, что президентство перешло от одной партии к другой. В награду на его долю выпали все самые неприятные обязанности в исполнительной власти — произносить речи, которые редко привлекали внимание прессы, хотя выступления министров оказывались в центре интереса, речи, направленные на то, чтобы обеспечить преданность тех членов партии, которые и без того были преданными, речи, в которых испытывались новые идеи — главным образом неудачные и, как правило, не Дарлинга. Кроме того, на его долю выпало терпеливо ждать, когда с неба ударит молния и поразит его вместо президента. Сегодня он вылетал, чтобы обратиться к общественности с выступлениями о необходимости повысить налоги — за мир на Ближнем Востоке надо платить. Какая чудесная политическая возможность! — подумал Дарлинг. Он выступит перед конвенцией директоров закупочных фирм в Сент-Луисе и объяснит, почему : необходимы более высокие налоги. Аплодисменты будут оглушительными!
Однако он принял на себя обязанности вице-президента, дал клятву исполнять свой долг, и если он не выполнит эти обязанности, как сможет взглянуть другим в глаза?
Самолёт прокатился по неровной рулежной дорожке мимо ангаров и различных самолётов, включая застывший на площадке Боинг-747 — «Летающий командный пункт для чрезвычайных ситуаций», или «Летком», или чаще — ЛКП, с лёгкой руки средств массовой информации получивший название «Самолёт Судного дня». Где бы ни был президент, этот самолёт находился в пределах двух часов лётного времени от него (что было совсем непросто, когда президент находился с визитом в России или Китае), поскольку для главы администрации самолёт был единственным безопасным местом в случае ядерной войны. Впрочем, сейчас это уже утратило своё значение, верно? Дарлинг заметил, что люди входили в самолёт и выходили из него. Ассигнования не были ещё урезаны — тем более что этот Боинг принадлежал к числу президентских самолётов и был по-прежнему готов к немедленному вылету. Интересно, подумал Дарлинг, когда все это изменится? Перемены шли полным ходом.
— Мы готовы к взлёту. Пристегнулись, сэр? — обратился к нему сержант, сопровождающий самолёт.
— Да,
— Слушаюсь, сэр.
— Как, снова? — спросил Райан.
— Да, сэр, — произнёс голос в телефонной трубке.
— Хорошо, через пару минут.
— Да, сэр.
Райан допил кофе и направился к кабинету директора ЦРУ. К его удивлению, там он увидел Гудли. Молодой человек держался подальше от облака сигарного дыма, окутавшего Кабота, и Джеку даже показалось, что Маркус переборщил с имитацией генерала Паттона или кого он там пытался изобразить.
— В чём дело, Джек?
— «Камелот», — ответил Джек, не скрывая раздражения. — Эти засранцы из Белого дома снова отказались принимать участие. Теперь требуется моё присутствие вместо них.
— Ты разве чем-нибудь занят?
— Сэр, мы говорили об этом четыре месяца назад. Для сотрудников Белого дома важно…
— Президент и его помощники заняты важными делами, — устало объяснил директор ЦРУ.
— Сэр, к этому готовятся за несколько недель, и все участники оповещаются заранее. Уже четвёртый раз подряд…
— Я знаю, Джек.
Райан не хотел отступать.
— Директор, кто-то должен объяснить им, насколько это важно.
— Я уже пытался, черт побери! — огрызнулся Кабот. Джек знал, что директор действительно сделал все что мог.
— Вы не пробовали действовать через госсекретаря Талбота или Денниса Банкера? — спросил Джек. По крайней мере к их мнению президент все ещё прислушивается, едва не прибавил Джек.
Впрочем, Кабот понял, что имел в виду Райан.
— Слушай, Джек, мы не можем отдавать приказы президенту. Наше дело давать советы, на которые он не всегда обращает внимание. А ты отлично справляешься с игрой. Деннису нравится играть с тобой.
— Понимаю, сэр, но это не моя работа — неужели они никогда не знакомятся с результатами?
— Чарли Олден знакомился. Думаю, их не пропускает и Лиз Эллиот.
— Да уж, — заметил Райан ледяным тоном, не обращая внимания на присутствие Гудли. — Они ведут себя безответственно, сэр.
— Это слишком уж сильно сказано, Джек.
— Зато слишком верно, директор. — Райан старался сохранить самообладание.
— Можно спросить — что такое «Камелот»? — поинтересовался Бен Гудли.
— Игра, — ответил Кабот. — Обычно — управление страной в критической ситуации.
— А, вроде «Саги» и «Глобал»?
— Вроде, — бросил Райан. — Президент никогда не принимает в ней участия. Причина состоит в том, что мы не можем рисковать — действия президента в каждой конкретной ситуации должны остаться в тайне. Да, я согласен, это кажется слишком изощрённым, но так было всегда. Вместо президента участие принимает советник по национальной безопасности или другой ответственный сотрудник администрации, а потом президент выслушивает отчёт о результатах игры. Вот только президент Фаулер считает, что его не нужно беспокоить такими мелочами, а теперь и его сотрудники начинают вести себя так же глупо. — Джек был раздражён, а потому употребил слова «президент Фаулер» и «глупо» в одном предложении.