Все своими руками! Хозяйственные будни оруженосца
Шрифт:
Молока, что ли, еще выпить?..
Прокрастинация победила. Молоко я накрыла и спрятала возле воды, там чуть прохладнее и навес, авось спасет. Подпинывая совесть, я освободила себе для сна место, выкатила телегу из-под навеса — вдруг все-таки ночью на меня он возьмет да рухнет, забралась в телегу, свернулась клубочком — а зато тут ветра нет, а снаружи есть, вон как подвывает. Утро вечера мудренее, отвесила я голосу совести последний, решающий пинок и сразу заснула.
Ночью выл ветер, еще я спала, конечно, достаточно чутко, потому что старосту с коровами заметила. Трех он вывел, но вылезать проверять, какую именно он мне оставил, было неохота. Я пригрелась,
Проснулась я с первыми лучами солнца — привычка еще с прошлой жизни. Мысли были хорошие: корова, молоко, ах да, прохладное, ночное, сейчас я его с хлебом и овощами…
Я села, растрепав волосы, потянулась, и челюсть моя отпала в тот же миг до земли. Где ведерко с молоком? А где смальце? Староста, прощайся если не с жизнью, то с должностью точно! В гневе я слетела с телеги и кинулась к сараю, больше чем уверенная, что и коровы мне не видать, но как только проскочила в открытую дверь, убедилась, что и корова на месте, и Король. Корова точно та самая — приметное такое пятно на боку, других с таким пятном не было.
И еще раз: в чем подвох?
Корову надо было доить, она и посмотрела на меня грустными такими глазами. Вспомнив вчерашние свои мучения, я всхлипнула, ну а куда мне было деваться?
— Сейчас иду, — пообещала я и сделала шаг к двери. Стоп!
Дверь же была закрыта? Точно помню, что видела, как староста ее закрывал на засов, и даже тогда сквозь полудрему поняла почему: чтобы корова не ушла сама пастись до дойки. Так кто же открыл дверь и зачем? Ничего же не пропало!
Сама открылась? Нет, я тут же проверила. Черт. Что-то староста там говорил насчет сюда и ночью?
Потом я повернула голову в поисках ведра, и в ту же секунду мне захотелось оказаться как можно дальше отсюда. Потому что горшок со смальцем опять стоял на крыльце, разрази меня гром! И ведерко, но не там, куда я его перенесла, к воде ближе, а в точности куда староста его вчера поставил — рядом с горшком!
Глава тринадцатая
Окей. Нужно выдохнуть и найти всему нормальное объяснение. Это кто-то мимо проезжал, увидел, что стоит еда, вроде ничейная, и оприходовал горшки, пока хозяин не объявился. Спасибо, что емкости вернул на место. Так и есть, староста же мне говорил, что селяне и вообще всякие разные люди сюда заглядывают, когда решил, что одну корову подоила не я, а кто-то еще. Окей. Все хорошо, все спокойно, я тут одна… С Королем и коровой. Кстати, у нее нет имени. От страха мне стало лень заморачиваться, и я назвала ее Королевой. Чем не пара?
Отлично просто, и Хьюберт обрадуется. Он снова будет тусить при королевском дворе и женить его будет не на ком, потому что кому и кобыла невеста, но вот чего в наличии нет — того нет.
Кстати, о Хьюберте, что-то его тоже нет и нет. Конечно, еще очень рано, но что если в деревне уже все сделали вид, что у них больше никакого властелина и не имеется? Замаскировали свежую могилку парой кустиков… Выберут потом какого-нибудь себе рыцаря попроще, чтобы реже бывал и меньше хотел.
Накручивая себя еще больше, я подобралась к молоку и смальцу. Ни того, ни другого как не было, пустые горшки, хотя видела же я вчера? Или не видела? Хватит себя обманывать, все было, а сейчас мыши съели. Да-да, мыши и коты. Прямо-таки слизали, что и следа не осталось.
Я начала было контраргумент «у них лапки, как они утащили бы ведерко
Королевская чета — корова и осел — восприняли мое появление в сарае как и положено: с выражением морд «соизволила наконец-то». Я принесла сено, свежей воды, размяла немного руки, чтобы справиться с дойкой достойно. Как только я протянула руку к веревке, чтобы по вчерашнему образцу привязать Королеве хвост и ногу, получила в ответ гневное «му-у».
— Ладно, — покорно сказала я. Не самое оптимальное — нервировать корову перед дойкой. Тут лучше уступить. — Не буду. Только стой смирно.
Дальше я выяснила, что это была самая наглая и требовательная корова в моей жизни. И самая ласковая. Коровы в принципе любят нежное обращение, но Королеве мне пришлось не только помассировать живот, но и почесать все, до чего я смогла дотянуться, потом опять помассировать живот, потом подготовить вымя, опять почесать…
— Знаете, ваше величество, давайте сначала дело, — сдалась я. — Вам вредно столько времени стоять недоенной.
И следом я обнаружила, что Королева была не только ласкушкой и нахалкой, но еще и удивительным образцом воистину королевских надоев. Ведра здесь не соответствовали нашим — поди пойми, на сколько они литров, но примерно пятнадцать у меня образовалось точно. И я смотрела на это с некоторым ужасом: что мне теперь делать-то? Пропадет же!
У меня не было ни сита, ни чего-то похожего, но имелась в наличии ткань, похожая на нашу марлю. Зачем она была Хьюберту и откуда взялась, я понятия не имела, зато точно помнила, куда я ее запихнула, и решила, что Хьюберт как-нибудь обойдется и без нее. Дальше мне нужны были керамические емкости, и как я ни оттягивала момент посещения замка, пора пришла. Я отправила Королеву пастись и, выдохнув, ступила под своды гулкого каменного монстра.
Меня осыпало крошкой. Я расчихалась от пыли. Не увидела никаких следов на полу, даже мышиных. Кухня или что-то похожее обычно находилась на первом этаже — и я, верная максиме «налево мы не ходим», пошла направо.
Тут даже комнат как таковых не было — сплошь проходные залы, в которых никто уже лет десять не бывал. Из мебели только стулья, поеденные местным древоточцем, а еще камни, то ли для тех, кому стульев не хватило, то ли из потолка повываливались. Я шла, присматривалась, принюхивалась, проверяла ногой, куда ступала. Никакой кухни, увы, мне не попалось, зато в самом конце, где была башенка с винтовой лестницей, я нашла наконец-то хозяйственную комнатку и немедленно туда заглянула. Не то чтобы ассортимент, но из семи глиняных горшков четыре мне подошли: отбиты были только горлышки.
«Маловато будет», — озабоченно подумала я. С такими темпами я с Королевой одна не справлюсь. Приедет Хьюберт, пошлю в деревню, пусть помощников ищет. Прикидывая, какие условия я могу предложить персоналу, а по сути — никаких, я быстро притащила горшки, вымыла их и разлила в них молоко. Нужно же его перерабатывать!
Теперь горшки требовалось поместить в теплое темное место, а через пару дней проверить, как оно дозрело. Причем не пропустить момент, когда молоко начнет перекисать! Затем отделить простоквашу от сыворотки, обеспечить себя источником огня и прогреть ее минут двадцать при температуре около сорока градусов, постоянно помешивая. А после уже снять с огня, сцедить и часов на пять подвесить стекать. Звучало даже слишком просто, но когда у тебя нет ни термометра, ни часов, ни нормальных условий, все несколько проблемнее становится.